Уже давно невидим меч,
Что занесен над головою;
Но вот успела осень стечь
По крышам черною водою,
В саду успела листья сжечь,
Успела сладить с тишиною,
И вот уже спешит за мною
Любовницей внезапных встреч.
Но за окном – все тот же бред,
И по утру сверкает иней,
И в глубине печально синей
Я вижу тот же самый след
Осенних, резких, нервных линий
В непредназначенный рассвет.
Тебе, к тебе… – зачем те строки,
Когда уже незримый яд
Благодаря судьбе жестокой
Был влит в изящество палат?
Когда беспечно и до сроку
Свой перстень бросил Поликрат,
И тот был океаном взят, —
Кому нужна души морока,
Когда и без нее могла
Судьба быть правильной и чинной,
И в одиночестве гостиной
Считать до верного числа
И к небесам спешить пустынным —
В квадрат обычного стекла…
Как хорошо не знать удачи
И быть вне женщин, но в вине;
И сидя у закрытой дачи,
Я думал – это обо мне.
Но оказалось все иначе —
В тяжелом дымном полусне
Меня касаются оне;
И по ночам едва не плачу,
Когда бессонница спешит
Ко мне, как будто бы на поезд;
Она бессовестно следит,
Глядит, как я в бумагах роюсь,
Ища неначатую повесть
Своих претензий и обид.
Среди стеклянных безделушек
В дыму дешевых сигарет
Мне – утешителю старушек —
Уже давно покою нет;
Среди немытых чайных кружек
И в предвкушении побед —
Такой же, как и все, поэт,
Который никому не нужен;
Который крутится юлой
Средь тех, кому дарован холод,
Еще не стар, но и не молод,
Не грешник, как и не святой,
Своей свободой перемолот
И мертв – свободою чужой.
Все кончится, возможно, скоро —
Осталось подождать чуть-чуть;
И незаслуженным укором
Тебя случайно не спугнуть.
Тебя, рожденную простором
Темницы, где хранится суть;
И я пойму когда-нибудь
Небытовые разговоры,
Едва все кончится; тогда
Я не коснусь тебя губами,
Мы захламим весь мир словами,
Мы будем сонны, как вода, —
Мы, не познавшие стыда
Гордиться мертвыми стихами!..
1991
