Пусть ея взоръ прояснится!
Милая ласточка! Крылышкомъ ты
Нежно коснись ея щечки,
Съ липы стряхни на нее ты цветы,
Пусть ей навеютъ о счастье мечты
Белые эти цветочки!
Милая ласточка! Если она
Спрашивать что-нибудь станетъ,
Ты ей скажи, что морская волна
Шепчетъ о встрече, чиста и ясна,
И въ путешествие манитъ.
Милая ласточка! Милой ты спой
Песнь о любви безконечной
Ею ведь дышетъ просторъ мировой,
Дышетъ и солнечный лучъ золотой,
Дышетъ и ветеръ безпечный.
Милая ласточка! Жизнь есть полет,
Пой это людямъ, ликуя:
Пусть это горе людское пойметъ,
Крылья распуститъ и смело рискнетъ
Къ небу взлететь, торжествуя!
Н. Новичъ
II.
Признание.
Ночь темна. Надъ самою землею
Тучъ тяжелыхъ мчится караванъ.
Вздохи волнъ доносятся порою
Сквозь густой какъ облако туманъ.
Въ тепломъ плэде, въ хижине, ты внемлешь
Полнымъ страсти, пламеннымъ речамъ.
Ты молчишь, – быть можетъ, просто дремлешь…
Смутно виденъ твой образ очамъ.
Не тебе понять мои страданья;
Чемъ я счастливъ – легче ты поймешь.
Наконецъ, добился я признанья;
Безъ борьбы ты руку мне даешь.
Но съ руки перчатки не сняла ты;
Оглянувшись, пусто-ли кругомъ,
Говорить спокойно начала ты,
Словно речь Богъ ведаетъ о чемъ:
«Я бываю истинно счастливой
Въ те часы, когда внимаю вамъ,
Вашей речи нежной и красивой,
Вашимъ плавно льющимся словамъ.
«Но любить… любить васъ не должна я.
И не лучше ль въ памяти своей
Сохранить, ничемъ не омрачая,
Память лучшихъ выпавшихъ намъ дней?»
Но рука, что глажу я рукою,
Говоритъ инымъ мне языкомъ;
Этой речи верю я душою, —
Не словамъ подсказаннымъ умомъ.
То – слова бездушныя, пустыя,
Смыслъ ихъ – въ ручке маленькой твоей!
И тебе назадъ твоей руки я
Не отдамъ, – я верю только ей!
И ее целую я безъ счета,
Разставаясь съ милою. Изъ тучъ
Дождь полил… Пусть льетъ, коли охота:
Мне сияетъ счастья светлый лучъ.
Пр. Б.
Михаилъ Любекъ.
I.
Я бы умеръ…
Кончить счеты съ этимъ миромъ,
Умереть – когда я могъ бы?
Я бы умер съ легкимъ сердцемъ,
Будь моею эта дева.
Я бы умеръ, огорченный,
Если бъ песенъ даръ утратилъ,
Не нашелъ для нихъ сюжета.
Я бы умеръ въ упоеньи,
Если бъ родины забитой
Я дождался возрожденья,
И языкъ услышалъ финский
Съ устъ всего народа финновъ.
Пр. Б.
II.
Голодающая мать.
Финляндия родная,
Страдалица моя!
Твои страданья видя,
Душой болею я!
Когда ты грудь имела
Полнее, здоровей,
Съ любовью материнской
Кормила ты детей.
Теперь твой ликъ измученъ,
И грудь истощена,
Въ твоемъ потухшемъ взоре
Немая скорбь видна.
О, мать! Ты голодаешь,
Тебе не въ моготу;
Ты ощущаешь слабость,
Усталость, тошноту.
Склонись моя родная,
Сюда, на грудь мою!
Чтобъ снова ожила ты,
Сквозь слезы я пою, —
Пою тебе нарочно
На языке родномъ;
И – если бъ только зналъ я,
Что будетъ польза въ томъ —
Я сердце поразилъ бы
И, кровь пролилъ свою,
