Впервые Ситрик услышал гиганта поздно ночью. Шаги чудовища одновременно напоминали раскаты грома и удары топором по толстому дереву. Воин поднялся с холодной земли, накинул на плечи плащ, на котором до этого дремал, и побежал на звук. Гигант ловко передвигался по лесу – даром, что был ростом вдвое больше человека – и собирал толстые ветви, которые для него служили хворостом.
Ситрик преследовал гиганта до самого логова. Монстр построил себя некое подобие дома. Кривые, но крепкие стены, прямая крыша и косая дверь. Даже сараи в Куннаре выглядели приличнее, и все же это жилище открыло Ситрику один секрет: гигант разумен.
Чудище развело костер из собранных ветвей, и тогда Ситрик разглядел его получше. Хозяин жилища был под стать дому: нелепый, уродливый и кривой. Его голова формой напоминала смятую подушку, кожа выглядела так, словно гигант пережил страшный пожар и не помылся с тех пор. На месте потерянного глаза красовался неровный шрам, ладони и ступни слишком большие, в то время как само чудище оказалось на редкость худым, а подобие одежды из шкур закрывало только плечи и бедра.
Ситрик рискнул приблизиться. Гигант ненадолго вошел в дом и вынес оттуда гобелен. Ситрик безошибочно узнал письмена на ткани. Работа провинции Охоты, одна из местных легенд. Гигант взял самую ровную ветвь и склонился над гобеленом.
– Сооо, – протянул он и написал два символа на земле веткой. – Сора.
Буквы, которые он с такой аккуратностью выводил, едва походили на те, которые пытался скопировать гигант, и все же он старался.
– Сора, – повторил он.
– Все верно, малыш, – вдруг услышал Ситрик. Голос испугал воина, он шел отовсюду. Словно говоривший был в его голове. – Так зовут маму. Сора.
– Мама.
– Все правильно.
Возле гиганта появилась женщина. Она возникла словно неоткуда, словно сам ветер приобрел форму. Несмотря на грязь вокруг, ее белые одежды сохраняли идеальную чистоту, даже широкие рукава и длинный подол платья. Она говорила с материнской нежностью и с мягкой заботой прикоснулась к здоровенной руке гиганта.
– Совсем скоро ты будешь хорошо говорить и писать, – сказала Сора. – И будешь жить среди людей.
– Вкусно.
– Нет, не говори так. Тебе больше нельзя есть людей. Люди – твои друзья.
– Проклятье, – шепотом выругался Ситрик. Он не ожидал встретить здесь богиню обмана. Воин захотел встать, спрятаться. Убежать, вернуться домой. Может, его голову накроет позор, но плевать. Зато он будет жив.
Но странная сила приковала Ситрика к месту. Его ноги не слушались, а рука, потянувшаяся к мечу, остановилась на половине пути. Так он и стоял, замерев, пока Сора говорила со своим сыном.
– Вкусно! – настойчиво повторил гигант.
Сора снисходительно улыбнулась и поцеловала сына в ладонь. Вокруг нее появилось розоватое свечение, и богиня растворилась в тенях от костра, а через секунду она появилась справа от Ситрика, положив руку на плечо воину. Если он и испугался, то не смог вздрогнуть.
– Здравствуй, Ситрик, – сказала богиня.
– Ты знаешь меня?
– Я знаю всех. Как знаю и то, что ты пришел убить моего сына. – Ситрик не ответил. – Уж многие пытались, и среди них были люди посильнее. Откуда же столько отваги? – Сора опустила глаза на руки Ситрика и заметила, как по его пальцам бегает синее пламя. – Ах, вот в чем дело. А я уж думала, что все великие воины перевелись. – Сора посмотрела на сына, который, высунув язык, продолжил переписывать письмена с гобелена. – Я люблю его, Ситрик. Люблю, как любое дитя. Но в нем столько ярости, столько злобы и обиды. Уж сколько раз я его защищала! Сколько крови приняла на себя за него. Ни один ребенок не доставлял мне столько хлопот.
