Легий раза три выходил после чтения и пытался пророчествовать и возвещать о том, что он увидел и услышал. Но уже тогда было понятно, что нет пророка в своём Отечестве. Иудеи открыто насмехались над ним, не веря его словам. А когда в духе Легий начал разоблачать Иудеев в их злодеяниях и кощунстве, при этом свидетельствуя им то, что он увидел и услышал, и то, что он прочитал в книге, что ясно указывало на пришествие Мессии и на искупление мира, они вознегодовали на него, подобно, как на древних пророков, которых они изгоняли, побивали камнями и убивали. Но в тот раз, как и потом тоже щедрые милости Господа простирались над ним, как и над всеми теми, кого Он избрал за их веру, чтобы сделать их могучими, вплоть до силы избавления. И потом, когда Сария ходила к колодцу за водой, сердобольные соседки говорили ей, что фанатики ищут возможность лишить Легия жизни. Оставаться в городе стало опасно, но и уходить в зимнюю стужу и промозглые дожди тоже было чревато. Посовещавшись с женой и сыновьями, они перестали посещать синагогу, что ещё сильнее усугубило обстановку.
Наконец, наступил а ходеш а Шват, одиннадцатый месяц, что значит «ветвь», «посох». И когда распустились листья на деревьях и зацвели плодовые деревья, а по берегам – похожий на посох цветок «шавшевет» – посошок, произошло ещё одно событие, кардинально изменившее жизнь всего шевета – рода Легия.
На этот раз Господь обратился к Легию в сновидении, и сказал ему: «Благословен ты, Легий, за то, что ты совершил; и поскольку ты был верен и возвещал этому народу то, что Я повелел тебе, они стремятся лишить тебя жизни». И было так, что Господь повелел Легию в сновидении, чтобы он взял своё семейство и ушёл в пустыню. Легий был послушен слову Господа, а потому он сделал так, как Господь повелел ему. И было так, что он отправился в пустыню. И он оставил свой дом, и землю своего наследия, и своё золото, и своё серебро, и свои драгоценные вещи и не взял с собой ничего, кроме своего семейства, и провизии, и шатров, и отправился в пустыню. И даже мысли сомнения не было в голове Легия.
Через несколько дней достигли они пределов, лежащих у побережья Красного моря, но только не уютные дюны окружали их. Ходили они по пустыне в тех пределах, которые ближе к Красному морю; и ходил Легий по пустыне со своим семейством, которое состояло из его жены Сарии, старших братьев, а именно Ламана, Лемуила и Сама, и младшего сына Нефия.
Проскитавшись по пустыне ещё трое суток, Легий решил раскинуть шатёр в долине на берегу реки водной.
– Ламан, ставьте шатёр, а я отойду. Хочу помолиться Господу да спросить, что нам делать дальше. Да на всё воля Божья будет.
Отойдя примерно на десять мэм, примерно четыреста метров, он соорудил жертвенник из камней и сделал приношение Господу, и воздал благодарение Господу Богу, попросил благословить их путь и дать им знак, что делать и куда идти. Но не услышал Легий ответа, и слегка опечаленный вернулся к семье.
– Отец, а что за река, к которой ты привёл нас? – спросил Ламан.
– Река? Да назову её Ламаном. В твою честь. Надеюсь, ты не против? Ты мой старший сын и достоин этого. А долину эту нарекаю в честь второго сына Лемуила, как принято это в нашем шевете, по традициям нашим.
И было так, что он назвал реку именем Ламан, и она впадала в Красное море; а долина была в тех пределах вблизи её устья.
