Но останусь такой – перспектива ясней.
Облегченье уже про себя отмечаю,
Так что не прекращаю молиться. Во сне
Мы когда-нибудь выпьем зелёного чаю.
Мы едва ли однажды проснёмся вдвоем,
Поболтаем в обнимку (вне смысла слова ведь —
Просто я для стихов ощущаю подъём) —
Впрочем, в мире чего только и не бывает.
Может, мне и случится коснуться волос,
Осторожно губами притронуться к пульсу,
Поинтересоваться затем, как спалось,
И невольно при взгляде в глаза улыбнуться.
Пусть всё будет как будет. Лишь время спустя
Станет видно, зачем, неземного ища всё,
К Вам тянулась. Порой это сложно хотя,
Продолжай вспоминать, отпускать, очищаться,
Чтобы ближних простить и раскаять грехи,
Чтобы благодарить, пропитавшись любовью,
Чтоб когда-нибудь мне прочитать Вам стихи,
Отпечатавшись символом у изголовья…
(4.03.2015, 11:30, г. Волгоград)
«Твои глаза горьки, как шоколад…»
Твои глаза горьки, как шоколад.
Уходит в небо лестница витая.
Я отвечаю часто невпопад.
О, мне тебя до боли не хватает.
Мои мечты и странствия ясны.
Неисцелимо в сердце это чувство.
Непросто видеть сладостные сны,
А наяву – бояться дотянуться.
Я выучила множество молитв.
Строка синеет оттиском на белом.
Хочу себя очистить, исцелить,
Омыть грехи – но болям нет предела.
Я нить в иглу продела, стану шить.
Великий Пост. Печенье с алым морсом.
А тихий голос собственной Души,
Услышав, распознать совсем не просто.
О, сколько я проделала уже
В себе тяжёлой внутренней работы.
Но затихаю в светлом мираже,
А наяву опять тревожит что-то.
И я хочу просить тебя: не снись.
Но бесполезно – это не поможет.
Что приложить на рану – Флёр-де-Лис?
Кипящий йод? Засохший подорожник?
Как отделить ядро от шелухи —
Где изумруд? А в сером мире плоско.
Я не хочу уже писать стихи,
Но перья так и требуют наброска.
И ночь темней, и ничего вовне,
И сильный плач накатывает с громом,
И нет времён, и ты живёшь во мне,
И шоколад всё так же пахнет ромом…
(5.03.2015, 1:02, г. Волгоград)
«У меня беспокойный размашистый почерк…»
У меня беспокойный размашистый почерк,
У тебя – аккуратная мелкая вязь.
Почему отыскала тебя среди прочих
И какая меж нами намечена связь?
В суете городов и потоке событий
Местом мыслей становится ночью кровать.
Нелегко ощущать натяжение нити,
Но уже не пытаюсь её обрывать.
Ты живёшь не спеша, всё приходишь на пары
Да читаешь по книгам, и нужно учесть,
Что почти примирённо становишься старым,
Принимая текущее в мире как есть.
Оттого и глаза твои полнятся светом,
И струятся слова золотистой рекой.
Жаль, что я родилась импульсивным поэтом
И лишь рядом с тобой обретаю покой.
Исцеляюсь твоим удивительным взглядом,
Беглым прикосновением тонкой руки.
Я хочу, чтобы мы навсегда были рядом,
Чтобы вместе читали мои дневники
И подправили там, где особенно резко,
Чтобы все опасения двинулись прочь.
На стекло тяжело налегла занавеска,
Время – ночь. Я себе не умею помочь.
И опять в голове эта рана дымится,
И опять для стихов не находится слов,
Не хватает страниц. Мне тебе не присниться —
Крепко спишь и не видишь причудливых снов.
Я не шлю тебе обременяющих писем —
Просто мучаюсь (неадекватный аффект),
И тоскую в душе по несбыточным высям,
И мечтаю о том, как сидели в кафе б.
Я всегда ощущала безмерную жалость
К этим карим глазам, отражённым строкой,
К лёгким прядям. И если бы явь оказалась
Совершенно, как я представляю, такой.
Может быть, наяву мы с тобой не похожи.
Ты считаешь меня сумасшедшей? – Скажи.
Но слезинка скользнёт с увядающей кожи,
