в себя только верим.
09.12.2008 г.
Псевдокатарсис
вымя всегдашней надежды обсосано,
до чистоты розовой вылизано;
я глазами босыми
брожу по пустому,
брожу пустынями;
по отхожим местам
взглядом приходится,
взглядом проходится
по обглоданным пастбищам,
по губам,
изорванным в улыбке радующегося.
ничего не стоят ваши увечья
наживую подшитых зрительных центров.
не по правилам человечьим
стрелять за сто метров.
забираете жизнь бесчестно.
забираете?
берите.
нам-то что?
жвачной твари не пресно
сглатывать травяные мили.
время, чем могло, нас выкормило,
в дело напрасно кровь пошла – выпили.
я головами или сердцами шла?
били часы или зубы выбили?
мимо вы?
или ко мне на чай
глаз, заваренный в карий?
нет, он не старый,
просто тёмный.
ты – огромный!
удушает запах кровоточащего времени,
липким воском
стекающего с неба плоского,
чудовищным бременем
твоё имя повисло на мне.
перестаёт греть.
18.12.2008 г.
Страшно летит
а вчера было дико холодно,
и мороз изгрызал
ломаные стержни запястий,
грыз удилища
приятно выпуклых частей лица.
господи!
до чего эти дни мелкокалиберны,
отстреливаются бесшумно,
со световой скоростью,
и обесцененные, и неиспользованные
уходят
шагом ступенчатой молнии
прямо в банкротство.
не цепляясь к ушедшим,
приступаем к новым,
поджигаем их зелёным огнём
безусловных бездарнейших сумерек-целей
и обязательно губим, ломаем и топчем их.
но мать-время,
как муравьиная матка,
с каждым истечением периода
готова родить нам новые шансы.
зима, 2009 г.
Обними меня
время поднялось на четвереньки,
выползая из комы в шестнадцать человеческих лет,
по ступенькам
выдыхало оно две густые волны.
с высоты полёта сокола
две точки нас сливались в широкозаливное «мы».
наши объятия
прозрачные, общие, очень личные,
стояли так очень долго.
в частоте восприятия
теряли на ощупь зарубки первичные,
теряли пакетно-лёгкие головы.
со световой скоростью
расстояния крохотнели между нами,
цвета риса, клыками
разрывалось в куски пространство
и то, что называлось бы гордостью,
но не к нам. иностранство
породы голоса,
почти бессвязного,
рукой не вязанного,
выравнивало полосы
себяпонимания.
я без внимания
к чему бы то ни было,
ведь наши объятия
узкие, вязкие, очень личные —
занимают меня всецело,
без главного.
чувства ассиметричные
твоею рукой
сжимаются у плеча правого.
простите…
я к вам с надеждой
на первое самое.
20.03.2009 г.
Полдень вечнозелёный
вечером солнце выдаёт красную карточку.
лунное знамя вывешивает белый флаг.
лучи падают на абордаж,
и оно сдаётся.
в звериный кулак
враг смеётся,
смотря на такую удачу.
а я не прячу,
а только прячусь в страусином неведеньи,
ещё день и
раскроется, как я видела, что
утопли два корабля,
что носами тыкаются
в морщины сухой желтокожей гавани,
их парусинные платья мылятся
о тёрку гравия.
луна, честно труся,
сраженья не выбрала,
ей в спину не нужно такого общества,
а солнце ликует,
плюясь и фыркая,
вот оно каково – отрочество.
нагнусь я,
проснусь я,
что-то сонно намямлю
и наступлю рыжими ступнями
на и так тонущий флот.
капитан героически готов всадить себе саблю,
кипит искривившийся рыданьями рот,
глазами он мутными
из темноты бури пытается выманить
любой чётко бьющий
острый предмет.
постойте же, враг вопиющий!
нет, нет и нет.
к чему нам обоим уроны?
поймите же, враг,
нам плыть
прямо в сердце английской короны…
о море поганое,
ждёшь?
иду ко дну.
ну,
ещё всё не так плохо.
ведь ночь не стремится
посмотреться в своё отраженье
в вашем мятно-яблочном море.
хотя, знаешь, по времени
давно бы пора.
она вскоре
