Аля замерла в углу и старалась быть как можно менее заметной, но чувствовала, как неуклюжее, неспортивное тело предательски ее выдает: куртка, которую она надела, чтобы скрыть формы, казалась слишком большой, а штаны – наоборот, обтягивали, привлекая нежелательное внимание к несовершенству фигуры.
«Поскорее бы этот урок закончился! Как и день!»
Вошел физрук, Андрей Николаевич – коренастый, серьезный мужчина лет сорока с коротко стриженными русыми волосами и внимательным, пронизывающим взглядом.
– Так, десятый «А»! Построились! – приказал он громко и четко.
Одноклассники быстро сформировали шеренгу. Аля встала последней, ощущая, как учащается дыхание. Андрей Николаевич медленно прошелся вдоль строя и задержал на ней взгляд – должно быть, оценивал фигуру и наверняка посмеялся про себя.
Начали с разминки – Аля с трудом выполняла упражнения в стороне от всех, постоянно сбиваясь и отвлекаясь на Полину и Романа. Одноклассница двигалась с легкостью и грацией, будто выступала на сцене, а не зарабатывала хорошую оценку. Или пыталась кого-то впечатлить. Например, Романа. Он безразлично стоял рядом с ней и делал все медленно, неохотно, мысленно, как обычно, явно находился не здесь.
Когда разминка закончилась, Андрей Николаевич хлопнул в ладоши, призывая к тишине.
– Сегодня играем в волейбол! Разделились на две команды, быстро! Победители получают «пятерки», проигравшие – «четверки». Халтурщикам ставлю «двойки» без разговоров!
Полина тут же шагнула вперед, демонстративно поправляя облегающую спортивную форму, подчеркивающую каждую линию ее стройного тела. Бросила оценивающий взгляд на Алю и громко, с издевкой выдала:
– Только Кострову к нам не берите, а то проиграем!
По классу прокатился смешок. Тихий, змеиный, ядовитый. Аля почувствовала, как кровь прилила к щекам. Захотелось провалиться сквозь землю, исчезнуть, раствориться. Непроизвольно вспомнились едкие взгляды одноклассников из московской школы – колючие и безжалостные. Аля опустила голову, не в силах что-либо ответить; из горла вырвался нервный смех, похожий на ребяческий.
– Лунёва, без комментариев, – строго одёрнул физрук, но ему явно было всё равно. Его волновал только собственный урок, а не чужие взаимоотношения. – Так, первая команда: Лунёва, Ларинский, Мерин, Кузнецова…
Аля увидела, как Роман вяло и безразлично подошёл к Полине, а та едва заметно коснулась его руки. Уголки его губ слегка дёрнулись, будто он улыбнулся.
Аля тяжело вздохнула и отвернулась, обречённо ожидая своей фамилии, словно шла на казнь. Сердце сжималось от осознания, что сейчас повторится старый кошмар. Никто, никто не захочет видеть в своей команде новенькую. Толстую и неуклюжую Кострову. Внутри снова зазвучал знакомый голос – холодный и жестокий:
«Уродина, толстая и неуклюжая уродина. Никто и никогда не захочет тебя видеть рядом».
– Вторая команда: Редькина, Дмитриева, Муравьёв… Кострова.
Аля подошла к ребятам из второй команды. Настя Редькина, недавно ставшая старостой класса, улыбнулась ей – вежливо, но натянуто. Было видно, что она не рада присутствию Али в команде. Кирилл и Дима переглянулись, будто молча оценивая её, но промолчали. Спортивная Соня тихо вздохнула, даже не посмотрев на неё.
Игра началась. Аля отошла в сторону, стараясь держаться подальше от всех, надеясь, что мяч не прилетит к ней. Пыталась слиться со стеной, стать незаметной, как привыкла делать в московской школе. Спортивная форма неприятно липла к телу, а волосы выбивались из хвоста, падая на вспотевшее лицо.
