Пряники с медом, или Легенда о Снежном псе - страница 3

– Сам виноват, что воспитал такое чудовище, – осуждающе заметила Роззи. – Кстати! Хочу рассказать новость. Сай, вы же знаете, что у нас театральный клуб?

– В первый раз слышу, – неискренне сказал Сай, снял очки и стал их с неловкостью протирать.

– Я все рассказала Саю. По секрету, – смущенно призналась сестре Лисси.

– И Хелли ведь тоже в курсе? – с улыбкой поинтересовалась Роззи.

– С прошлой недели, – шепотом сказала покрасневшая Лисси.

– Да ладно! – махнула рукой Роззи. – Скоро весь город узнает. Это было секретом в большей степени именно от Мэгги. И мы хотели играть, пока она будет в Вайтбурге. Но она поехала в столицу раньше. Из-за участия во втором туре поэтического конкурса.

– И что?

– А то, что нам уже пора найти место для спектакля. И сделать объявление о премьере в городе. Мы пошли на прошлой неделе к директору школы, чтобы договориться с ним об использовании актового зала школы. Директор согласился. А буквально на следующий день к нам прибежала Мэгги.

– Резко оставила затворничество?

– Естественно! И потребовала, чтобы мы ее включили в труппу и дали ей главную роль.

– А вы?

– А что мы? Все роли уже давно распределены. Артисты с лета учат стихи и репетируют. Но мы решили дать ей роль, – на лице Роззи появилась мстительная улыбка. – Без слов. Служанки, которая посуду подает. Этой роли, правду сказать, не было в сюжете, но ради Мэгги мы готовы были пойти на небывалое преступление: на кощунственное вторжение в сюжет гениального драматурга…

Лисси хрюкнула. Сай криво усмехнулся.

– А вы не слушайте нас, Сай, – строго заметила Роззи. – А то узнаете такое о женском коварстве, что не захотите никогда жениться.

– Этим вы меня не испугаете. У меня есть перед глазами лучшие образчики женского пола, – мягко заметил Сай и чуть покосился в сторону Лисси.

Лисси покраснела, но сделала вид, что не поняла.

– Вы имеете в виду, наверное, вашу уважаемую тетушку? – нашла выход из неловкой ситуации Роззи. – Ее сиятельство действительно необыкновенно тактична, благородна и может вызвать лишь любовь и безграничное восхищение.

– Так что Мэгги? – вернула Лисси сестру к теме обсуждения.

– А что Мэгги? Пообещала нам устроить веселую жизнь и убежала, топая ногами. А вчера директор школы прислал мне записку, что с великим сожалением отказывается предоставить нам зал, потому что там будут весь месяц заниматься танцами младшие классы. С утра до поздней ночи.

– Ох уж эта Мэгги! – возмущенно встряхнула головой Лисси. Рыжие кудряшки выбилась из-под колпака и запрыгали по щекам, на которых с приходом зимы поубавилось веснушек. – Да я бы ее… Да я ее…

– Угомонись! – поморщилась Роззи. – И, ради бога, не ввязывайся. Мы найдем другое место для нашего спектакля. Школьный зал не единственное в Груембьерре место, где можно расположить подмостки и скамьи для зрителей.

Дверь кухни открылась, и показалась Хелли.

– Там нисс Хьюберт накрыл на стол. Пойдемте пить чай! – позвала она друзей, и Лисси, прикрыв свежесваренный крем крышкой, стала снимать фартук.

Друзья вышли из кухни в магазин, где перед прилавком стояло несколько посетителей, не побоявшихся выйти в метель на улицу, чтобы приобрести Лиссины эклеры и корзиночки.

Надо ли упоминать о том, что кондитерская Лисси процветала? Причем процветала в хорошем смысле этого слова. Казалось бы, разве подобный глагол мог иметь плохой смысл? Но в Проклятом доме, который с июля стал штаб-квартирой юной кондитерши, на первый взгляд даже самые обычные – казалось бы! – слова и предметы порой приобретали поразительную способность превращаться во что-то ну совсем уж непотребное. После октябрьских событий, на месяц парализовавших нормальную жизнь Груембьерра, после всех тех странностей, которые цвели махровым… нет, просто наимахровейшим цветом, все слова с ботаническим уклоном, например, «растение», «цветок» и их эквиваленты, оказались в кондитерской под запретом, а Хелли в ультимативном порядке потребовала убрать из Проклятого дома все горшки с геранью, фикусами и другими представителями флоры, внеся в черный список даже кактусы.