— Ну как ты? Не заругали? — Айка подскочила со своего места, когда я вошла в светлицу.
— Нет, — вздохнула с облегчением и принялась выворачивать карманы, ссыпая всю свою добычу краденным кролям.
— Мама сказала, вовремя успела на голубник, каждое из пяти писем перехватила.
— Разве их не шесть было?
Айка от испуга взмахнула руками и закрыла ими горящие щёки.
— Что же теперь будет?!
— Будет нам с тобой новое развлечение! Пойдём на пир и гадать будем, кому дошло письмо с нашим приветом.
Айка запоздало улыбнулась, понемногу приходя в себя. Эх, трусишка.
5. Глава 4
Как бы ни было весело играть вечерами с кроликами, уже через пару дней стал остро вопрос с их пропитанием. Всё тяжелее становилось незаметно таскать с кухни обрезки и очистки. Людмила караулила почти каждый шаг, опасаясь от нашей фантазии очередной глупости. А уж как несло от злосчастного сундука… До рези в глазах.
На малом совете было решено от кролей избавиться — отнести в лес. Ещё несколько дней ушло в тщетных попытках. Сундук нам было не поднять, да и лихо бы мы смотрелись с Айкой, волочащие князий скарб в лес. Пробовали уложить их в корзину, да эти гады расползались во все стороны. Будто бы чуяли, что их привольные и сытые дни сочтены.
Стали тогда таскать по одному. Засунем кроля в муфту и руками придерживаем, чтобы дозорные не догадались, и Людмилка в том числе. И так лишнего думать стала, чего это нас каждый день за ворота тянет. Даже выволочку Айке устроила, всё пыталась выпытать у подруги, уж не к полюбовникам шляемся без устали.
— Больно? — села я рядом с подружкой и обняла её ласково. Мало ей от матушки досталось, так ещё и Косой за палец тяпнул. Вот же, бестолочь ушастая, не понимает, что нам жизнью обязан!
— До твоей свадьбы заживёт, — через слёзы улыбнулась Айка.
— Выдумаешь тоже, — отмахнулась от неё. — Матушка сказала, не родился ещё такой дурак.
— Может и ходит где по белу свету, беды своей пока не знает.
Я шутя замахнулась подушкой. Ей дураки нужны, пусть сама за них замуж и выходит. Не великое дело за спиной мужика всю жизнь прятаться, я себе другой судьбы хотела. И уже почти всё продумала. Вот отдадут родители Всеславу в чужое княжество, грусть их возьмёт по кровинушке, а там, глядишь, и со мной разлучаться не захотят. Так твёрдо я в это верила, что и к шитью приданого ни разу не притронулась.
— Ладно, сиди тут, вышивай свои рубашки. Я одна пойду.
Осталось-то всего два кроля. Не справлюсь я что ли? Да я их за один раз отнесу!
На том и порешили. Айка за нас двоих хлопотала в светлице, а я спасала жизни. Подумаешь, звериные, это для разминки.
Длинноухие вертелись в муфте и никак не хотели сидеть смирно. То ли тесно им было, то ли больно уж весело. Дозорные оглядели меня с головы до пят, похмурились, усы потерли, но пропустили молча. Про княжескую семью, как про покойников: либо хорошо, либо никак.
Осталось всего двор пройти, за ворота шмыгнуть, а там уж и прытью броситься можно.
— Тише вы там, — зашипела я на неблагодарных. До ворот рукой подать, а они драться там удумали. Ух, как поймаю сейчас наощупь чьи-то уши, мало не покажется! — Ай!
По иронии судьбы-злодейки, досталось как раз мне. Пока ловила уши одного, второй меня за руку цапнул. Да так я увлеклась нашей потасовкой, что обо всём другом забыла. Не заметила даже, как ворота открылись, гостей привечая. Шла себе, да с кролями в муфте о жизни спорила.
