— Думаешь, правда всё это? Правда, что драконовых невест собирали и в жертву приносили?
— Глупости всё это, — буркнула я с показным безразличием, хоть у самой от страха и поджилки тряслись.
— А как же мамина сестра?
— Сама слышала, ей и пяти годков не было. Может, напридумала что. Вот ты многое помнишь с детства?!
— Помню, как ты Всеславе косу во сне отрезала.
— Крику было на весь двор, — мы укрылись с головой пуховым одеялом, чтобы няня наш смех не услышала.
— Как думаешь, и к тебе тоже так сваты со всего света съедутся?
— Пусть съезжаются, тыкв на всех запасу.
Айка мягко рассмеялась, мысли о замужестве были далёким маревом на нашем горизонте.
— А каким он должен быть, твой будущий муж?
— Ну, — я крепко призадумалась. Не то, чтобы меня никогда прежде не посещали эти мысли, но именно сейчас этот образ приобрёл конкретные черты. — Он должен быть высоким, хорошо бы, светловолосым и с ясными очами, как богатырь былинный.
— Где же мы такого отыщем? — захихикала подруга. — Меньше надо было сказок читать.
— Ничего, надо будет, отыщу.
Одного такого уже даже приметила.
9. Глава 8
На следующий день, ближе к вечеру, ко двору явился князь Данай. Наследник великого княжества Степного на деле оказался не так уж могуч. Невысокий, коренастый, с крючковатым носом, тёмными и отчего-то очень хитрыми на вид глазами, вдобавок ещё и близко посаженными. Белый цвет ему словно был не мил: смуглая кожа, желтоватые зубы, а глаза всегда сощуренные, что никто не разглядел бы белков. А вдруг и они жёлтые, как сама степь?!
Он, единственный из женихов, сперва осмотрел убранство светлицы и только потом обратил внимание на Всеславу.
— Добренько, добренько, — отозвался он о княжне. А выглядел таким задумчивым, словно прикидывал, сколько лошадей за неё отдать придётся и стоит ли овчинка выделки.
Выносливые жеребцы были главным богатством степного края. И по морщинкам на лбу Даная было отчётливо видно, как не хочется ему с ними расставаться.
В роли претендента на руку Всеславы со всеми остальными её потрохами князь Степной мне понравился больше всех. Жаль, моим мнением в этом вопросе интересоваться не станут.
За ужином я подсела ближе к Данаю, очень уж хотелось расспросить его о кочевой жизни, и оказалась аккурат напротив Милана. Только было рот открывала, чтобы заговорить первой, как младший князь Полесья так на меня проникновенно глядел, что я и слова все теряла. Чего это он? Заболел что ли?
— Цыплёнка подай, — я чуть не подскочила, когда над ухом раздался голос Даная.
— Держите, — я подала ему целое блюдо, с трудом удерживая в руках, на что князь широко улыбнулся, демонстрируя острые клыки. Страшен, как сотня чертей… Я о таком зяте всю жизнь мечтала!
Мелочиться Данай не стал, поставил блюдо на свою тарелку сверху и стал есть прямиком из него. Не мужчина, а песня. Заупокойная по беззаботной юности Славки нашей.
— Ваше Высочество, — обратилась я к нему наконец, но тот и бровью не повёл. — Князь Данай, — всё никак не унималась я, — а как вы живёте без дома?
— Никак, — мужчина был явно недоволен, что я влезла в его трапезу. Но затем он смягчился, или, возможно, вспомнил, с кем именно разговаривает: — Мой дом всегда со мной.
Я бы, право слово, оценила глубокий смысл этой фразы, если бы меня не ткнули жирной курицей в грудь. Хорошо ему тут рассуждать, а мне потом перед Людмилой ответ держать придётся.
— А как же родные стены, где тебе всегда рады и где любые невзгоды нипочём? — вклинился в наш разговор Милан.
