Откуда ни возьмись рядом с ней возник Лиза-Дымов и схватил ее за руку.
— Пойдем быстрее, Машка, — велел он и потащил за собой вглубь сада, подальше от корпусов общежитий.
Послушно перебирая ногами, она сначала подумала: ха! переоделся! Говорила же ему, что длинные широкие юбки с воланами — это одежда для продвинутых женщин. Потом слабо удивилась: с чего это ты Дымов перешел с ней на «ты», а вместо «Марии» или «Рябовой» бесцеремонно обошелся «Машкой». Прежде он ей тыкал только при посторонних, когда прикидывался Лизой. Сейчас, кажется, у них не было зрителей.
— И куда мы? — спросила она. — Нам, наоборот, надо в общагу, Сергей Сергеевич, воспользоваться тем, что девчонки временно не могут врать…
— Ничего подобного, — отрывисто бросил он, продолжая тянуть ее за руку — очень неприятно, надо сказать.
Они неслись прямиком к той части парка, которая переходила в заросший сад. Зиночка окружила его чертополохом и разными неприятными колючими кустарниками. Костик рассказывал, что туда шлендали студенты, из тех, кто не боится разодрать колени и локти, — на свиданки или распить чего-нибудь горячительного подальше от преподских глаз. Сама Маша там никогда не была, да и теперь не горела желанием.
— Сергей Сергеевич, — пискнула она умоляюще, пытаясь освободить свою руку, а потом вдруг поразилась его прическе. Дымов обычно заплетал Лизе неумелую косичку или небрежный хвостик, но сейчас светлые волосы были так аккуратно затянуты в изящный пучок, что требовалась немалая сноровка, чтобы не допустить ни одного «петуха». Ускорив шаг, чтобы догнать его, Маша разглядела и тушь на ресницах, и даже, черт их побери, стрелки на веках. Нет, Циркуль просто не способен так ровно накраситься! Да он даже колени все время забывает сдвигать.
Ужас полоснул поперек груди. Кто и зачем тащил ее в безлюдный заросший сад?
13. Глава 13
Сомнения еще не до конца оставили Машу: а вдруг это действительно Дымов, просто вот такой вот, весь аккуратненький. Может, к нему Алла Дмитриевна забегала и ресницы накрасила? Но ведь у него шла пара, на которой первогодки постигали азы лингвистики, когда ему было прихорашиваться…
Мама всегда говорила: чаще всего люди попадают в глупые ситуации, когда стараются избегать глупых ситуаций. Пусть уж Циркуль сочтет ее истеричкой, чем… ну, все остальное.
Родись Маша у другого папы, сейчас она всенепременно начала бы орать и трепыхаться. Но Маша родилась у мастера боевых искусств, офицера и зануды, поэтому не орала и не трепыхалась. Наоборот, ее рука в чужой руке стала вялой, послушной, а потом, когда Лиза-или-кто-она-там тоже автоматически расслабилась, Маша рванула прочь, молча и целеустремленно.
Она не тратила силы на всякие там вопли, сосредоточившись на дыхании. Припустила обратно, к учебному корпусу, не позволяя себе оглядываться, но все равно слышала бег за своей спиной. Лиза догоняла ее так же молча и так же упорно, а это ли не признание вины? Они были в разной форме: Маша привыкла к физическим нагрузкам, а пухленькая изнеженная девушка из зеркала — нет. Она задыхалась, тяжело топала и, кажется, все замедлялась. В какое-то мгновение у Маши даже мелькнула шальная мысль: а не развернуться ли и не зарядить девице тем самым фирменным ударом, которому папа учил едва не с детского сада. Но по натуре своей Маша не была бойцом, она всегда стремилась увильнуть от любых неприятностей, и сейчас трусость гнала ее вперед, как загнанного зайца…
