Психосоматика. Практика воплощения эмоций - страница 12

Мне особенно запомнилось из нашей первой встречи то, какими подавленными выглядели ее родители. Я чувствовал, что они утратили всякую надежду. Петра была их единственным ребенком, и они сделали все, чтобы ей помочь: перепробовали всех врачей, психиатров и психоаналитиков. К двадцати одному году Петра прошла два курса психоанализа и принимала множество препаратов. Когда я сказал, что смогу увидеться с ней максимум два раза за время своего короткого пребывания в ее стране и что ей, вероятно, придется провести последующую работу с кем-то другим, к кому я ее направлю, Петра дала понять, что больше не желает заниматься психотерапией. Я не стал настаивать на том, чтобы она обратилась к другому терапевту и получала адекватную помощь после нашей совместной работы. Вместо этого сказал, что у нее будет гораздо больше шансов на улучшение, если она будет делать то, чему я научил ее во время наших сессий.

Работа, которую я и другие проводили в индийских рыбацких деревушках среди выживших после цунами 2004 года, научила меня, что клиенты могут быть активными участниками своего собственного исцеления^>1. В течение двух лет после разрушительного стихийного бедствия я возглавлял пять международных групп терапевтов в штате Тамилнад. Мы предлагали лечение, образование и обучение выжившим и тем, кто участвовал в восстановлении. Последующие опросы, проведенные во время одной из поездок в Индию, показали, что респонденты, которые практиковали навыки, приобретенные во время сеансов лечения, чаще сообщали об ослаблении симптомов.

Дядя Петры рассказал, что вскоре после рождения ей сделали две операции с целью исправить опасный для жизни врожденный дефект толстой кишки. По-видимому, именно из того места и доносился страшный, объявляющий о смерти голос. Мне было любопытно узнать, как эта область вовлечена в формирование ее панических атак. По своему опыту и опыту тех, кого лечил, я знал, что симптомы часто связаны с дисфункциональными паттернами в тех частях тела, которые оказались наиболее травмированы. Пример из моей жизни: поскольку я чуть не умер в процессе рождения, надолго застряв в родовом канале, слишком тесном для моей головы, всякий раз, когда степень физического или эмоционального стресса превышает определенный уровень, правая сторона головы сжимается, вызывая неприятные ощущения. Со временем этот симптом стал менее ощутим, но он по сей день дает о себе знать.

Я сказал Петре, что вызванные операциями неразрешенные травматические паттерны как-то связаны с ее паническими атаками. Она не удивилась; один из двух ее психоаналитиков уже установил эту связь. Я объяснил, что нет ничего необычного в том, что энергия концентрируется в той части тела, которая пережила травму, и набирает силу, пока не достигнет предела и не вызовет симптом в виде панической атаки, чтобы снизить интенсивность эмоционального переживания и принести облегчение. Уровень интенсивности, при котором формируется симптом, называется симптоматическим порогом. Затем, как в качестве лечения, так и в качестве протокола самопомощи, я предложил следующее: каждый раз, испытывая стресс, независимо от его причины, она должна изучать и практиковать способы распределения стресса в своем теле так, чтобы он не накапливался и не концентрировался в нижней правой области живота, превышая предел симптоматического порога, не провоцировал голос и последующую паническую атаку.