– Ты только взгляни на это. Весь птичник – сплошное нарушение. Джейни, ты видишь? Каждая курица, все до единой.
Джейни вошла в ряд между клеток и остановилась, как останавливаются в лесу, чтобы послушать пение птиц. Зарешеченные ряды уходили высоко вверх, птицы в них гудели, кудахтали и зазывали.
И тут она увидела его. Истинный Замысел, он вдруг как живой возник у нее перед глазами: клетки распадаются, птицы вырываются наружу, стряхивают с себя сталь, как яичную скорлупу, сбрасывают оковы, вылетают из проволочных сеток, будто из гнезда. Она увидела как наяву: крыша разверзается, небо над пологом из болтающихся клеток и насестов усыпают звезды. Она увидела: куры, сотни тысяч кур, с неслыханной для куриц мощью взмывают вверх, прочь из птичника, и растворяются в ночи.
– Кливленд, – прошептала она, хоть Кливленд и не могла ее услышать. – Давай заберем их всех.
Потому что она была теперь здесь – новая Джейни.
* * *
– Я серьезно, весь птичник, – говорила Джейни. – Массовая транспортировка кур. Изъятие небывалого масштаба.
– Ну ты сама подумай, – объясняла она. – Какой смысл во всех этих точечных изъятиях? Никто даже не замечает, что мы кого-то увозим.
– Пятьдесят человек, сто пятьдесят тысяч кур, – подсчитывала Джейни. – Мы бы справились.
– Целый птичник. Ряды пустых клеток! Представляешь, какое лицо будет у фермера?
Джейни Флорес, когда-то состоявшая в команде дискуссионного клуба и представлявшая школу на шахматных турнирах, написавшая половину выпускной работы на тему ранних речей Малкольма Икса, внучка человека, возглавлявшего забастовки против угнетения рабочих, – кое-какие навыки у нее все же были. В области риторики, убеждения, защиты гражданских прав. Ни один из этих огней в ней не погас. Она знала, что в споре необходимо думать так же, как оппонент. Что там у него в голове? Какой стиль речи ему близок? Какая аргументация сработает?
– Послушай, ну кто тут главный? – спросила Джейни. – Кто главный инспектор? Ты или они?
– Ведь ты же сама говорила, – сказала она. – Все эти куры – одно сплошное нарушение.
Чего-то не хватало. Не получалось.
– Кливленд, это должна сделать ты. Если и есть на свете человек, которому такое под силу, то этот человек – ты.
– И не смейся, я серьезно.
Она попробовала фразу из чертовых требований Союза производителей яиц, которые ей тысячу раз пришлось перечитывать.
– Фермеры, которые не прошли проверку, должны быть готовы к последствиям, правильно? И кто определяет, какими будут эти последствия?
Но и это было не то. Что же она упускала?
* * *
Девчонка просто бредит.
– Мы не террористическая организация, – говорила Кливленд. – А это – не заложники. Мы не выдвигаем никаких требований.
– Джейни, если изъять такое количество кур, это будет уже не изъятие, а промышленное птицеводство!
– Мы – и кто еще? – спрашивала Кливленд. – В сети не размещают объявлений о наборе диссидентов.
– А если бы мне нравилось представлять себе лицо фермера, я бы уже была за ним замужем.
У Кливленд тоже были кое-какие навыки. Ей не было равных в соблюдении правил и нерушимой упертости.
– Нет, Джейни, нельзя менять директивы, когда тебе заблагорассудится.
А еще – в заучивании наизусть. В этом она была просто чемпион.
– Фермы, не прошедшие проверку, разрабатывают план действий совместно с Союзом производителей яиц, – говорила Кливленд. – Инспектор не принимает участия в процессе улаживания проблем.
