Но и это было не все. Оказалось, что это не София, а, как она сказала:
– Просто Парашка. – Парашка Брюс.
Киллер подумал, что и в третьем случае будет обман. Думал, нарвется на Академика, как он мысленно уже называл Дашу. Даже боялся, что во время внеземной экскурсии, обещанной, впрочем, всеми этими, графинями, у него упадет Азе – как он называл жизненную силу – если спросит, например:
– В какой фазе сейчас находится Вселенная, в полу периоде энтальпии, или все же еще в полу периоде энтропии?
К счастью, это была уже сама Пират Рицца. Это было настолько вкусно, что Потемкин почувствовал себя вороной с большим куском Дор Блю на высокой березе, и оглядывающейся по сторонам и вниз, не бежит ли там какая-нибудь лиса, чтобы помешать его наслаждению.
– Ну, что? Каково? – просто спросила София, после трехчасового похода по тоннелям разных времен и народов.
– Настоящий Пармезан, – тоже просто ответил парень, – итал… прошу прощенья, Цербстский.
– Нет, отчего же. Я согласна поехать в Италию. Отвези меня в Венецию. Хочу покататься на лодке.
– Ты пробовала в лодке?
– Нет.
– А я пробовал.
– Давно?
– Шучу. Я тоже не пробовал. Но, думаю, тебе понравится. И знаешь почему?
– Она качается?
– Есс!
В апартаменты ворвался без пригласительного билета Бестужев.
– Он вообще без приглашения, – крикнул ему в спину Вяземский, приоткрыв дверь.
– В чем дело, Канцлер? – строго спросила Пират Рицца, выйдя ему навстречу совершенно голая.
– Простите, что слишком быстро вошел, что вы не успели даже одеться, – сказал Бестужев.
– За это не надо извиняться, – сказала Со. – Потому что здесь извиняются как раз за обратное.
– За то, что входят одетыми?
– Вот именно.
– Хорошо, я разденусь. – Князь разделся. И тут же услышал из-за шторы голос Шарика:
– После аудиенции зайдешь ко мне, Бестик.
– Только через мой труп, – узнали все голос Брюс.
– Хорошо, я вызываю тебя на бой.
– За этого козла? Думаю, не стоит.
– Хорошо, займемся им вместе.
– Хи-хи, – сказал Канцлер, и сам не понял, как только его губы, его горло могли воспроизвести это хихиканье.
В ответ тоже захихикали.
– Дурной пример заразителен, – счел нужным добавить Князь, прежде чем доложить Со о случившемся.
Оказалось, что он даже под маской узнал Лизку Воронцову, любимую женщину убиенного Петра Третьего.
– За каким столом она сидела? – спросила Со.
– Так в том-то и дело, – хлопнул ладонью по коленке Бестужев, – что не за столом она сидела, а…
– Что, А? Договаривай.
– Так под столами лазила, и делала миньет всем, кто попросит.
– Скотина, она и есть свинья, – резюмировала Со. – Другого я от нее и не ожидала.
– Да, по-человечески, ей неинтересно, – согласился Князь. И добавил: – Че делать-то будем? А ты хотела сделать из нее фаворитку. Вот тебе и фаворитка!
– Возьми ее пока себе, Князь, – сказала Со.
– Мне неудобно.
– Почему?
– А вдруг Петрушка вернется? Ведь никто же не нашел его тело. А если и не вернется, меня будут звать Петрушкой.
– А тебе стыдно быть Петрушкой, Петром Третьим, моим мужем?
– Так нет, конечно.
– Хочешь трахнуть меня сейчас?
– Так я бы не против, конечно. Только, боюсь, другие будут против.
– А кто там следующий?
– Так Вяземский рвется. Честно, как с цепи сорвался. Не хотел меня пускать.
Между тем за дверями послышал изрядный шум. Какой-то верзила раскидал всю очередь и прорвался без билета к Княгине Дашкой, только что назначенной Президентом Академии Наук. Уже в апартаментах этот верзила столкнулся с другим верзилой. Началась драка. Бой, так сказать, не за жизнь, а за тело Президента Академии Наук.
