Лицо Сухого изменилось, и он безжалостно повторил, посмотрев Роману в глаза:
– Работа у нас такая, понимаешь, артист?
– А кто заказчик? – спросил Роман, чувствуя, что адреналин уже перегорел, и противный липкий страх начинает ползти по его телу.
– А вот это неправильный вопрос, – серьезно ответил Сухой, – потому что заказчику не нужно, чтобы ты потом заказал его.
– У вас же?
– У нас же, – кивнул Сухой. – Однако что-то мы на лирику перешли…
«Сейчас начнется», – подумал Роман.
Что же делать?
Каменная коробка без окон, четверо садистов, готовых выполнить чей-то заказ… И ведь это не сон, не кошмар, после которого можно проснуться с колотящимся сердцем и с облегчением увидеть вокруг себя знакомую спальню, уютную и спокойную…
Ну, думай!
Роман сжал кулаки и зажмурился.
В голову пока ничего не приходило.
И тут Лолита игриво произнес:
– Может, споешь нам напоследок? Ты ведь потом петь не сможешь… А так, глядишь, мы с тобой и поласковее обойдемся. Вырубим, чтобы не так больно было…
Роман поднял голову и сказал:
– А что, это мысль! Так сказать, последнее желание.
– Не ссы, не убьем, – кровожадно хмыкнул Валуй, – так, пощекочем…
– А я и не ссу, – спокойно ответил Роман.
«Ну я и тупой! – выругал он себя. – Ведь есть же способ! Мало того – проверенный на практике!»
– Ну что, граждане бандиты, – он смело взглянул на Сухого, – вы хочете песен? Их есть у меня!
– Во дает артист, – заржал Валуй, – его сейчас на ленточки резать будут, а он петь собрался! Смелый, бля, как варяг!
Сухой прищурился и спросил:
– Ну и какую же песню ты споешь? Похоронный марш?
«Только бы не заткнули, только бы успеть!» – подумал Роман и ответил:
– Песня новая, ее еще никто не слышал.
А про себя подумал: «Тот, кто слышал, – уже мертвый».
– Ну давай, спой, – недобро позволил Сухой, – только имей в виду: если не понравится песня – быть тебе калекой.
– Понравится, – многообещающе кивнул Роман, – можешь мне поверить. Тот, кто ее слышал, уже ничего другого слушать не сможет. А вот скажи мне, Сухой, вопрос у меня есть…
– Ну?
– Вот вы четверо – вы давно на киче паритесь?
– Мы-то? – Сухой усмехнулся. – А что тебе с того?
– Есть интерес, – ответил Роман, – просто эта песня, она специально для тех, кто уже устал за каменной стеной о воле мечтать.
– Ну, устал, не устал, а сидим мы порядочно. Ты бы уже повесился.
– Это как сказать… – с облегчением сказал Роман. – Ладно, слушайте песню и не говорите потом, что она вас не тронула.
Он откашлялся и медленно начал петь первые строчки песни «Воля тебя не забудет». Той самой песни, в которой был закодирован приказ «Воли народа», приказ, услышав который, каждый обработанный предварительно зэк должен… А эти четверо, судя по заявлению Сухого, наверняка прошли обработку, раз сидят, как он сказал, порядочно.
Перейдя ко второму куплету, в котором уже содержались первые строчки приказа, адресованного любому зомбированному заключенному, Роман заволновался: а вдруг внушение уже не действует?
Но, собрав все внутренние силы, Роман всетаки допел куплет до конца и с замирающим сердцем перешел на припев:
– «… Воля тебя не забудет, воля тебя сбережет…»
Четверо сидевших на койках палачей оцепенели, и Роман с радостным ужасом повторил припев, потом еще раз, еще…
Видя, как глаза Сухого, Валуя, Мясника и Лолиты остановились и стали бессмысленными, он запел в полную силу. Подойдя к замершим бандитам, Роман несколько раз громко пропел в лицо каждому кодовый припев, а потом, отойдя к двери, громко крикнул:
