Пушкин. Побег из прошлого - страница 31

Но ему возразил Рылеев:

– Ты думаешь, солдаты выйдут прежде объявления присяги? Надо ждать, пока им ее объявят.

Лидеры общества, разумеется, понимали, что было бы эффективнее ударить внезапно, ночью. Но они трезво сознавали и другое – без официального объявления переприсяги, которая неизбежно потрясет и возбудит солдат, им не поднять полки. Они вынуждены были оставить первый шаг правительству.

После короткой паузы Рылеев продолжил свою мысль:

– Надобно нанести первый удар, а там замешательство даст новый случай к действию, – Рылеев тут же обратился к Александру Бестужеву:

– Итак, брат твой ли Михаил с ротою, или Арбузов, или Сут-гоф – первый, кто придет на площадь, тотчас отправится ко дворцу.

В этот момент приехал Трубецкой. Отдав распоряжения, снова уехал.

На этом же совещании было решено оповестить о начале выступления Южное общество. Были посланы письма в Москву находившимся там М.Ф. Орлову и С.М. Семенову. Предполагалось, что Степан Михайлович Семенов может возглавить выступление в Москве.

Но уже после полуночи – в ночь с 13 на 14 декабря – к Рылееву приехал Оболенский. Он хотел узнать об окончательных решениях. Застал у Рылеева лишь Пущина и Каховского, а вскоре к ним присоединился Александр Бестужев. После нескольких минут общего разговора Каховский и Пущин надели шинели, чтобы ехать, да и Оболенский не собирался задерживаться, начал прощаться с хозяином квартиры. И уже стоя на крыльце дома, Рылеев подошел к Каховскому и, обняв его, сказал:

– Любезный друг, ты сир на сей земле, ты должен собою жертвовать для общества – убей завтра императора.

После все остальные также обняли и поцеловали Каховского, а тот растерянно спросил:

– Каким образом сие мне сделать?

– Надень лейб-гренадерский мундир и во дворце сие исполни, – предложил Оболенский.

– Но сие невозможно, ибо меня в то же мгновение узнают.

– Тогда следует дождаться прихода государя, – произнес Бестужев.

– Но и сие невозможно, ибо вызовет подозрение.

– Ты должен дожидаться царя на Дворцовой площади, чтоб нанести удар, – резюмировал Рылеев.

Александр Бестужев, не одобрял идею цареубийства, поэтому внутренне понимал, что гложет сейчас Каховского. И решил ему помочь. Провожая Каховского, Александр Бестужев шепнул ему:

– Зайдите ко мне утром.

Около шести часов утра Каховский пришел.

– Вас Рылеев посылает на Дворцовую площадь? – спросил Бестужев.

– Да, но мне что-то не хочется.

– И не ходите, это вовсе не нужно.

– Но что скажет Рылеев?

– Я беру это на себя; будьте со всеми на Петровской площади.

Едва Каховский собрался уходить, пришел Якубович и тут же сообщил:

– Друзья, хочу вас поставить в известность, что я отказываюсь от данного мне поручения – взятия дворца, предвидя, что без крови не обойдется…

Якубович играл в свою игру: и нашим, и вашим. Ежели переворот удастся, я с вами, ежели нет – моя хата с краю, я ничего не знаю. А ведь на него возлагались очень большие надежды. Особенно в деле поднятия Гвардейского Морского экипажа.

В ночь с 13 на 14 декабря молодые офицеры Гвардейского Морского экипажа готовились к восстанию со всей серьезностью. Один из двух братьев Беляевых велел принести оселок и точил им саблю для действий поутру. При этом на стоявшем рядом столе лежала пара заряженных пистолетов. Моряки ждали Якубовича, и начали готовиться к выступлению рано – в семь часов утра.

Арбузов вызвал фельдфебеля своей роты Боброва и приказал: