Пусть льет - страница 29

– Ковыляя вразвалку по коридору и ведя рукой по стене, она пробормотала вслух: – Quémujer! Quémujer![34]

Клиентов стало больше. Когда она вышла в огромной пурпурной кофте поверх кимоно, растянутой до полнейшей бесформенности, выглядела она немного счастливее. Не заговаривая с Юнис, она зашла за стойку и принялась перешучиваться с мужчинами. Для дела вечер в конце концов окажется вполне хорош. Быть может, если не обращать внимания на иностранку, она уйдет. Мужчины – ни одному не выпало раньше видеть здесь Юнис – спрашивали у нее вполголоса, что это за странная женщина, что это она делает, сидя в одиночестве в баре. Вопрос смутил мадам Папаконстанте.

– Туристка, – ответила она.

– Тут? – воскликнули они с изумлением.

– Она немного сумасшедшая, – ответила она вместо объяснения.

Но была недовольна присутствием Юнис; ей хотелось, чтобы та ушла. Наивно решила попробовать ее напоить и, не желая больше вступать с ней в разговоры, послала с Лолитой выпивку, двойной неразбавленный джин, к ее столику.

– Ahí tiene,[35] – сказала Лолита, ставя стакан.

Юнис злобно глянула на нее и, взяв стакан, осушила его двумя глотками. Непосредственность мадам Папаконстанте ее очень забавляла.

Через несколько минут Лолита возникла у столика с другим стаканом.

– Я этого не заказывала, – сказала Юнис – лишь посмотреть, что произойдет.

– Подарок от мадам.

– Ah, de veras![36] – сказала Юнис. – Постой! – резко окликнула она, когда девушка стала отходить. – Скажи мадам Папаконстанте, что я хочу с ней поговорить.

И вот уже мадам Папаконстанте склонялась над столиком.

– Вы хотели меня видеть, мадам?

– Да, – ответила Юнис, очевидно с усилием фокусируя взгляд на мясистой физиономии. – Мне не очень хорошо. По-моему, я немного перепила. – (Мадам Папаконстанте выразила беспокойство, но не очень убедительно.) – Думаю, – продолжала Юнис, – вам придется проводить меня в комнату и позволить мне прилечь.

Мадам Папаконстанте вздрогнула.

– О, невозможно, мадам! Дамам не разрешается быть в комнатах.

– А как же девушки?

– Ah, oui, mais ça c’est naturel![37] Они у меня работают, мадам.

– Как угодно, – беззаботно сказала Юнис и запела, поначалу тихо, но с быстро увеличивающимся напором; мадам Папаконстанте вернулась за стойку в сомнениях.

Юнис Гуд пела и пела, все громче. Она спела: «Мне нужно пройти мимо твоего дома, чтобы попасть в свой» и «Вон из города».[38] Когда она дошла до «Я всегда был как бы жено-ненавистник» и «Последнего сбора»,[39] звук, исходивший из ее обширных легких, больше всего напоминал протяженный визг.

Заметив возраставшее опасение на лице мадам Папаконстанте, она с удовлетворением сказала себе: «Я проучу старую суку раз и навсегда». Она с трудом поднялась на ноги, умудрившись при этом опрокинуть не только стул, но и столик. К ногам мужчин, стоявшим с одного конца стойки, полетели осколки стекла.

– Aaah, madame, quand-même![40] – в испуге воскликнула мадам Папаконстанте. – Прошу вас! Вы устраиваете скандал. У меня в баре нет скандалов. Это уважаемое заведение. Я не могу позволить приходить полиции и жаловаться.

Юнис кособоко двинулась к бару и, смущенно улыбаясь, оперлась рукой на плечо мадам Папаконстанте, похожее на подушку.

– Je suis navrée, – с запинкой начала она. – Je ne me sens pas bien. Ça ne va pas du tout.[41] Вы должны меня простить. Не знаю. Может, большой славный стакан джина…

Мадам Папаконстанте беспомощно огляделась. Остальные не поняли. Затем она подумала: может, теперь она уйдет, – и зашла за стойку налить ей самой. Юнис повернулась к мужчине рядом и с большим достоинством объяснила, что она вовсе не пьяна, а ей просто немного нездоровится. Мужчина не ответил.