Фьюриэль подвинула к себе блюдо с овощами и потихоньку начала перегружать их себе в тарелку. Заметив такое безобразие, Ириэль со всем присущим ему великодушием подцепил кусок истекающего соком мяса средней прожарки и шлепнул его поверх овощей.
– Давай как положено! Вкусно же!
– Не сомневаюсь, – ответила девушка, придавая горе на тарелке удобоваримый вид. Данэль уже взялся разливать вино.
– Фьюриэль?
– Ты же знаешь, – она подставила небольшой мельхиоровый бокал для настойки. И естественно, это не укрылось от Гастиэля, громогласно одобрительно поддержавшего девушку.
– О, вот это по-нашему! Данэль, ты не там сел со своей сладкой водой! Ну-ка пусти надьяра!
Данэль попытался что-то проворчать в ответ, но вышло до того невразумительно, что он устыдился и уступил место Гастиэлю.
– Кто кого, надьяра Фьюриэль? – заговорщицки подмигнул он ей. Она молча взглядом указала на все еще пустой бокал.
Фьюриэль ловила себя на том, что хмель никак не хотел ее брать. Голова была занята мыслями о том, не слишком ли глубокий вырез на платье и не слишком ли откровенный на нем разрез, изящно приоткрывавший колени. Гастиэль просто пожирал ее глазами, а указать ему на бестактность она не могла. А когда тот наклонился, сказать ей что-то на ухо, она ощутила неодолимую силу с другой стороны, вытаскивавшую ее из-за стола. Ириэль, приобняв девушку за талию, утащил ее танцевать первой за этот вечер.
– Спасибо, – шепнула она. Тот подмигнул ей и притянул к себе.
– По-взрослому? – поинтересовался он, скорее ради приличия, чем ради ответа. Она в ответ хмыкнула и обняла его за шею. Ириэль был одним из немногих, кому она позволяла подобное поведение по отношению к себе, потому как знала, что он не перейдет границ.
Ириэль был превосходным танцором, легким и пластичным. Но и Фьюриэль была готова дать ему фору, чему тот был явно рад.
– И почему ты так редко это делаешь? – удивился он, кружа ее в третьем подряд танце. – Ты же легконогая, словно лань!
– Я просто не могу остановиться, начав, – не успела улыбнуться она, как по лицу Ириэля пробежала пасмурная тень. В то же мгновение ее взяли за плечи со спины и настойчиво отцепили от партнера.
– Я вас украду, – констатировал Гастиэль.
– Не стоит, – попыталась сбежать девушка, но костоправ вцепился ей в локоть стальной хваткой.
– Куда?
– Мне дурно, надьяр, – отмахнулась та. – Мне надо подышать.
– Пойдем, – протянул тот и сопроводил девушку на улицу.
Фьюриэль медленно шла в темноту, Гастиэль держался несколько поодаль, но из вида ее не упускал. Наконец, она остановилась среди деревьев, откуда уже не было слышно ни музыки, ни веселья.
– Фьюриэль, я так пьян, что туго соображаю, – проговорил Гастиэль, подходя к ней поближе.
– Обратно сами не дойдете, надьяр? – она повернулась к нему и обеспокоенно вздернула бровь. После чего взяла его под руку и повела обратно.
– А если бы я не был женат, ты смогла бы меня любить? – внезапно поинтересовался он.
– Вы явно перебрали сегодня, надьяр, – скептически заметила девушка. Тот остановился и упрямо повторил:
– Если бы я не был женат, ты смогла бы меня любить?
– Неверный вопрос, надьяр, – сдалась та. – Чтобы любить кого-то, нужен просто этот кто-то, безо всяких условностей. А вот чтобы проявлять свою любовь открыто, уже должны быть соблюдены определенные условия.
– Вопрос подразумевал односложный ответ, надьяра, – проворчал Гастиэль. Та закатила глаза.
