– Что ты… – работорговец отдернул от меня руку и отступил на пару шагов. Его и без того безобразное лицо искривилось от ужаса.
Мои пальцы обрастали когтями, из спины вырывались мощные крылья, все мое тело меняло форму. Длинный хвост взметнулся и сбил работорговца с ног. Он упал в свежий снег, не выпустив из рук нож, и, выругавшись, стал быстро отползать в попытке спастись.
Хах. Как бы не так. Я – дракон. И я буду решать свою судьбу.
Во мне все трепетало от осознания собственной мощи.
– Р-р-разорвать или сжечь? – прорычала я, наклонив морду к работорговцу и обдав его дымом.
Я убивала сотни несчастных зверей, поддаваясь инстинкту охотника, но всегда делала это быстро, не заставляя их мучиться. Сейчас же меня вела жажда мести. Я была полностью в ее власти. И не могла решить, чего мне хочется больше: разодрать жертву когтями или, не торопясь, жечь живьем. А может, откусить голову? Или все вместе?
Нож, который работорговец держал в руках пару мгновений назад, отскочил от моей чешуи.
– Смело, но бессмысленно. Я неуязвима, – прорычала я, оскалив зубы.
Я обдала его столпом пламени, и он завизжал от боли, скрючившись на черной мерзлой земле, выступившей из-под растаявшего снега. Я видела, как горит на нем одежда, как краснеет его кожа, опаляясь пламенем. Как его лицо искажает болезненная гримаса. Но мне этого было мало. Он делал ужасные вещи и заслужил участь куда хуже.
Я провела огромным когтем по земле рядом с ним, словно большая кошка развлекалась с мышью. Работорговец дрожал от страха, сжавшись в комок. От его одежды остались лишь догорающие лоскутки, обнаженное тело было ярко-красным.
Я прижала его лапой к земле, и он застонал. Он по-прежнему был жив. Мне не было его жаль. Наоборот. Я наслаждалась его страданиями. Я запустила когти в тело, и они, разрывая плоть, прошли насквозь, нанизав его, словно на вилы. Работорговец еще еле слышно постанывал, когда я подняла его в воздух, но его конечности уже безвольно болтались.
«Клац», – щелкнули мои челюсти, завершая последний штрих в восхитительной картине мести. Я сплюнула в снег голову со шрамом и положила рядом с ней тело. Я смотрела на это, оскалив окровавленные зубы в хищной улыбке, и ликовала. Я победила. Больше никому не запереть меня в клетке. От когда-то грозного торговца людьми осталось лишь обезглавленное тело. Он лежал с неестественно изогнутыми руками и ногами. Безобразная голова со шрамом валялась рядом, а кровь растекалась вокруг, окрашивая снег в алый.
Я стояла посреди пустынной улицы, моя чешуя вздымалась от частого дыхания. Безумная радость мести утекала, как вода сквозь пальцы, оставляя после себя ужас от содеянного. Я так презирала людей за их жестокость, что не заметила, как стала такой же.
Я медленно принимала человеческий облик, пытаясь свыкнуться с этой мыслью. Я упала перед телом на колени. Искалеченный труп выглядел ужасающе: обгоревшая кожа, вываливающиеся внутренности и голова рядом. Мне стало дурно, желудок скрутило. Работорговец, несомненно, был ужасным человеком, заслуживающим смерти, но давало ли мне это право становиться его палачом?
Я обхватила себя руками. Меня трясло. Слезы капали из глаз, расплываясь темными пятнами на подоле платья. Но плакала я не от жалости. Единственное, что я ощущала в тот момент, – это пустота. Она разрасталась чернильным пятном, пожирая все хорошее у меня в душе.
