Путь домой или огненные нити судьбы - страница 4

– Не хочется руки марать? Не надо. Я тебе докажу, что сама справлюсь.

Не дожидаясь ответа, я выпустила в его сторону облако дыма и сбежала обратно на площадь, мгновенно затерявшись в толпе. Я не хотела, чтобы Фредо мне помешал. Негодование во мне нарастало, и все мое естество требовало справедливости.

Народ продолжал веселиться. В центре площади плясали шуты, распевая похабные песни. Поддатые мужики с красными носами, вдоволь напившись медовухи, так и норовили обнять какую-нибудь из молодых девиц. Торгаши звенели монетами в мешках. Солнце тем временем спрятало за горизонт последний луч.

Влившись в толпу, я стала высматривать лицо со шрамом. Я была уверена, что работорговец останется на ярмарке до последнего зеваки. Нужно было только его найти.

Думай, думай. Куда пойдет такой человек? Он явно не будет привлекать к себе внимание. Особенно с его-то шрамом. Значит, смешается с толпой.

Большинство мужиков уже изрядно опьянели, поднимая кружки за здоровье короля. Идеальный вариант. Выпить в компании – дело святое. Никому в голову не придет заподозрить в чем-то дурном доброго собутыльника. Я направилась к мужикам, сидевшим за столами возле бочки с медовухой.

– Налей-ка и мне, – я стукнула монетой о прилавок, обращаясь к маленькой полной женщине.

Я взяла кружку и прислонилась к стене, внимательно оглядывая людей вокруг. Долго ждать не пришлось. Из-за дальнего стола поднялся нужный мне человек. Оглядевшись по сторонам, он двинулся к краю площади. Отвратительный шрам не сглаживали даже зимние сумерки. Фредо был неправ. Это лицо я не спутаю ни с одним другим.

Работорговец прошел мимо главной улицы и свернул на улочку поменьше. Я следовала за ним тенью. Благо, все фонари унесли для освещения ярмарки, и тьма укрывала меня своим покрывалом. Единственное, что меня могло выдать, – скрип снега, поэтому мне приходилось держаться на расстоянии, но я не спускала глаз с фигуры впереди.

Я не представляла, что собираюсь предпринять. Я ненавидела Фредо за его безразличие, за его малодушие. За то, что он не пошел со мной, зная, что мне может грозить опасность.

Ну и хорошо. Я больше не маленькая девочка. Я сама разберусь с мерзавцем и докажу брату, что не нуждаюсь в его опеке.

Когда работорговец скрылся за груженой телегой, я последовала за ним.

Это было глупо. Тем более, я знала, с кем имею дело.

Боль пронзила затылок, на минуту затуманив зрение. Я стояла, прижатая к телеге, с ножом у горла и чувствовала спиной прохладу металла.

Это что? Клетка?!

– Второй раз за день мне попадаешься. Эх, не любит тебя, видно, судьба. Ну ничего, я о тебе позабочусь, – работорговец растягивал слова, обнажив в мерзкой улыбке кривые желтые зубы. – Сейчас я открою твой новый дом, ты туда послушно залезешь и будешь сидеть тихо. Мы же не хотим испортить такую милую мордашку, правда?

Он угрожающе провел ножом по моей щеке.

Страх и злость, кипевшие во мне пару часов назад, сейчас казались мелкой лужей против океана паники, что, набирая мощь, готовился обрушиться на меня волной. Это не могло повториться снова. Я не могла снова оказаться в клетке.

Я лихорадочно всматривалась в темноту пустой улицы в надежде увидеть Фредо. Он должен быть тут. Он не мог меня так бросить. Но Фредо по-прежнему не было, и паника накрыла меня, смывая человеческую сущность.

Мое дыхание стало чаще и глубже. Я чувствовала жар, исходящий из сердца. Он охватывал все мое тело, делая его невыносимо горячим.