– Чего оглядываешься, маньяк? Страшно? – сказал один из них однажды, когда вёл меня по коридору.
Но был один, старше других, который иногда останавливался, чтобы поговорить:
– Слушай, парень, ты ведь мог бы этого не совершать. Ты это понимаешь? Зачем ты сломал себе жизнь?
Я не знал, что ему ответить. Он не ждал ответа. Просто качал головой и уходил.
Каждое движение, каждое слово оставляли след. Казалось, что стены СИЗО были не из бетона, а из ощущений: ненависти, страха, подавленности. Это место поглощало тебя, превращая в тень самого себя.
***
Сизо было словно живое существо, которое изучает тебя, раздевает до души. Я не только слышал ненависть вокруг, я видел её в глазах. Другие заключённые начали узнавать меня.
Меня показали по телевизору. Когда принесли прессу, я увидел своё имя вместе с заголовком: «Жестокое убийство. Арест подозреваемого». Теперь все знали, кто я.
− Это он, − услышал я, когда охранник вёл меня обратно в камеру после прогулки.
Один из заключённых, стоящий у стены своей камеры, смотрел на меня так, будто хотел пробить взглядом дыру в моём теле.
− Ты тот самый маньяк? – бросил он громко, чтобы услышали все остальные.
Я ничего не ответил. Охранник подтолкнул меня вперёд, но не успели закрыть дверь, как послышались крики:
− Слышь урод! Ты думаешь, тебя здесь не достанут? – Тут и не таких ломают!
Они ненавидели меня. В их глазах я был хуже, чем любой из них. Это была странная ирония – убийцы, насильники, грабители, все они считали меня монстром. Я чувствовал их ненависть каждым нервом.
На прогулке это стало ещё очевиднее. Теперь мне редко давали возможность быть в одиночестве. Иногда охранники водили сразу несколько заключённых во двор. Один из них, крупный мужчина с бритой головой, подошёл ко мне ближе, чем следовало.
− Думаешь, ты какой-то особенный? – прошипел он. – Ты просто больной. Тебе п*****, когда тебя осудят и отправят в колонию.
Его слова кромсали меня, словно лезвия. Я ничего не ответил, а он только усмехнулся.
− Боишься? Это и есть твоя истинная сущность. Трусливая тварь.
Но больше всего мне запомнилась одна ночь. Через вентиляционную решётку в камеру донеслось:
− Эй маньяк, ты слышишь? Ты же знаешь, что с такими как ты, делают? Мы тебя достанем, как не прячься.
Демон молчал. Казалось, он бросил меня. Теперь я был один против всего этого мира, который ненавидел меня.
Иногда я думал, что лучше бы они просто исполняли свои угрозы. Ворвались в камеру и покончили со мной.. Это было бы проще, чем слушать их крики. Но вместо этого я жил с ощущением, что ненависть заполняет всё вокруг, кроме опустошённости внутри меня.
***
На психиатрическую экспертизу меня отправляли в Москву рано утром. Меня вывели из камеры, заковали в наручники и вели под строгим надзором. Следовали короткие, жёсткие команды.
Подъехал автозак – тяжёлый, серый, словно металлический саркофаг. Внутри меня ждал маленький металлический бокс. Это не была общая клетка, где могут сидеть несколько человек. Я находился в одиночной ячейке, тесной и холодной. Стены давили, словно пытались задушить.
Прибыв на специальную территорию вокзала, где происходит транспортировка заключенных и подследственных, нас под бешенный лай служебных собак загрузили в вагон для перевозки спец. контингента. Ехали транзитом, через Вологду. Дорога растянулась на бесконечные часы. Я видел только узкую щель, через которую в клетку пробивался свет. Мелькали деревья, реки, иногда редкие дома, но всё это казалось не настоящим.
