Путь мира - страница 55

Утро в горах бывает неизменно чарующим. Каждый раз Эмиль искренне жалел, что под рукой нет нужной аппаратуры, чтобы запечатлеть это грандиозное и в тоже время такое шатко-нежное как будто призрачное зрелище.

Солнце не торопилось, хотя звезды уже давно исчезли с просветлевшего неба, и две луны все еще стояли, удивляя своей как будто начищенной серебряной белизной и блеском. Скалы казались расколотыми на куски разного цвета и только мощные шпили да вечные снега горных кряжей казались непоколебимыми. Наконец появился долгожданный первый луч и все чудесным образом переменилось: скалы как будто осветились изнутри сильными искрящимися лампами, снега вспыхнули, зашевелились первыми солнечными зайчиками.

Эмиль прищурился в ожидании грандиозного восхода солнца, но тут его окликнул тонкий голосок:

– Дядя, ты здесь?

Эмиль отвлекся от наблюдения восхода в окно и взглянул на приоткрывающуюся дверь.

– Дядя, откликнись, ты здесь? – повторил еще раз этот же уже слегка взволнованный детский голос.

– Здесь, конечно здесь. Не бойся, – ласково сказал Эмиль.

– Мама послала меня узнать, как ты себя чувствуешь. И еще она приглашает к завтраку за стол, если конечно ты сможешь сам дойти, – почти пропела девочка, ловко проскальзывая в комнату.

– Спасибо. Мне гораздо лучше и, по-моему, добраться до стола мне не составит труда, – сказал Эмиль и бодро встал.

Вдруг все его тело пронзила острая жгучая боль, в глазах потемнело, из горла вырвался сдавленный стон, и он опять буквально рухнул на кровать. Девочка испуганно вскрикнула, загородившись ручонками, но Эмиль, уже опомнившись от внезапной слабости, медленно, не делая резких движений, сел и произнес, пытаясь говорить как можно мягче и спокойнее, чтобы опять не напугать ребенка.

– Ничего, ничего. Просто вдруг разболелась нога. Знаешь, я вчера долго плыл по речке, а там очень быстрое течение и попадаются острые камушки.

– И холодная водичка, – все еще испуганным голосом добавила девочка. – Мне мама всегда говорит: не ходи, Бетти, к речке. Водичка холодная, простудишься, заболеешь, будет плохо. И ты, наверное, простудился и заболел.

– Значит тебя зовут Бетти, – Эмиль невольно улыбнулся, глядя на девочку, которая была похожа на коричневую лакированную статуэтку с большими черными глазками-угольками и почему-то прямыми гладкими волосами, каких не бывает у чистокровных представителей негроидной расы. – А меня зовут Эмиль. Вот и познакомились. Я, пожалуй, действительно серьезно заболел, Бетти.

– Тогда можно я буду твоим доктором? – Беатрис с удивительной доверчивостью принимала его в свой мир, в свои детские игры и фантазии. – Обещаю, что не буду кричать на тебя, как наш доктор в деревне, и не буду заставлять пить горькие лекарства.

– Конечно можно, Бетти. Я с радостью буду твоим пациентом, – Эмиль с интересом рассматривал девочку.

– Я покажу тебе самый вкусно-пахнущий цветок из моего садика. Это будет мое лекарство, – Беатрис важно подняла указательный палец.

– Интересное лекарство, – Эмиль тихо засмеялся. – Но твоя мама, наверное, уже сердится, потому что никого так долго нет.

– У нас есть оправдание! – гордо заявила девочка. – Я ведь теперь доктор. Можно взять тебя за руку? А то ведь нельзя оставлять без присмотра больных. – И она шагнув вперед, протянула ему руку.

Эмиль медленно, стараясь даже воздух не потревожить, провел несколько раз ладонью у самых глаз Беатрис. Никакого эффекта не последовало: зрачки оставались неподвижными. Красивые выразительные глаза девочки совершенно ничего не видели. Тогда он осторожно вложил указательный палец в крохотную ладошку, и Бетти тут же цепко ухватилась за него и потянула к выходу. Эмиль осторожно встал и стараясь не доставлять себе излишних мучений и поэтому сильно припадая на правую ногу, двинулся туда, куда она его так настойчиво тянула. Он уже понял, что за внезапная боль вдруг скосила его наповал. Судя по всему, это была трещина в кости.