Путь на Голгофу.В поисках исторического Иисуса - страница 26

Иногда утверждают, что использование слова «равви» в Евангелиях – анахронизм, поскольку до 70 г.н.э. оно не было титулом. Однако слово «равви» употребляется неформально и, по-видимому, отражает его использование в разговорной речи, до его формализации. Частое употребление этого обращения говорит о древности и аутентичности евангельской традиции. Иисуса в евангелиях называют «равви», потому что именно так обращались к нему окружающие во время его служения.

Но ОН был больше, чем простой учитель. Он учил своих последователей безраздельной любви к Богу, как правильно понимать заповеди Торы и следовать им, чтобы обрести Царство Божье. Иисус говорил и учил «как власть имеющий»(Мк 1:22); Он лишь принимал роль учителя, но наравне с Ним, как с Учителем Вечных Истин, нельзя было поставить никого: "Вы не называйтесь учителями, ибо один у вас Учитель-Христос" (Мф 23:8). В «истинном» смысле учительское достоинство может принадлежать только Богу (или Его земному избраннику Иисусу Христу")

Очевидно, что Иисус в начале своей проповеди считал себя пророком. Пророка видели в Нем люди: "Великий пророк восстал между нами!"(Лк 7:16). Как пророк Он признан и в то же время заклеймен позором: «Не бывает пророк без чести, разве только в отечестве своем» (Мк 6:4).

В эпизоде с призванием учеников (Мф.4:18–19) Иисус выступал только в роли проповедника. Чудеса, которые Он вскоре совершил, еще не заставляют народ видеть в Нем кого-то большего, нежели пророка: «А иные (почитают тебя) – за одного из пророков» (Мк 8:28).

Ранние христиане называли Иисуса Спасителем, Господом и Христом Сыном Божьим, но не подчеркивали то, что Он пророк: это было слишком «низкое звание» для Него. Кроме того, Иисус был известен своими предсказаниями (Мк 13:2) и произносил против различных лиц, групп и общественных установлений речи, сходные с пророческими обличениями (Мк 12:1–11; 14:58, Мф 11: 20–24, Лк 10:13–15).

Он отправился в Иерусалим, потому что только в Иерусалиме подобает погибнуть пророку (Лк 13:33).

Итак, Иисус сознавал себя учителем и пророком, принимал обе эти роли, но прямо об этом не говорил. В обеих ролях Он проявлял харизму, но Он, несомненно, в глазах людей и в своем осознании – несоизмеримо больше учителя, больше пророка.

Сам термин «мессия» почти всегда применяют другие.

Мессианские чаяния были в то время очень расплывчаты: они могли относиться и к Мессии-воину, и к Мессии, не берущему в реки оружия, кто «словом» изгонит язычников из Святой Земли… Решающую роль играла также аксиома о непредвиденности статуса. Согласно иудейскому преданию, даже когда Мессия родился и живет где-то, он неизвестен и сам не знает, кто он. Установление статуса должно быть неразрывно связано с его провозглашением. Очевидно, Иисус не мог окрыто подтвердить справедливость мессианских ожиданий окружающих, поскольку был убежден, что лишь во власти Бога даровать Ему этот статус и его провозгласить.

И все же, можно ли говорить, что Иисус видел в себе Мессию?

Здесь свидетельства утрачивают однозначность, однако, в целом поддерживают это предположение. Мессией его исповедовал Петр (Мф16:17–20). Называя Иисуса Христом, т. е. «Мессией», Пётр мог иметь в виду обетованного Мессию – Царя из дома Давида, несмотря на доминирующее в то время у учеников и последователей мнение о том, что Он – только пророк.

Когда Иоанн Креститель спросил Иисуса, Он ли «тот, кто должен прийти», – Иисус дал утвердительный ответ, полный ссылок на Ис. 35:5–6 и Ис 61:1–2 (Мф 11:2–6, Лк 7:18–23). Но точно ли Иоанн спросил Иисуса о том, Мессия ли он? По-видимому, да, если принять во внимание недавно опубликованный Кумранский свиток (4Q521). В этом свитке содержатся параллельные аллюзии на пассажи из Исайи, причем понимаются они как дела Мессии. Иными словами, в своем ответе Иоанну Иисус подразумевает, что Он – тот, кто должен прийти (т. е. Мессия), и в доказательство этого указывает на то, что Он совершает дела Мессии.