Воин племени огня был противником, вселяющим ужас. Его копьё, казалось, обрело собственную волю, нанося удары с убийственной точностью. Рол уклонялся, подставлял топор под смертоносное острие, но с каждым мгновением силы покидали его напряжённые мышцы. Каждый блокированный удар отзывался болезненной вибрацией в костях. Едкий пот стекал по лицу, застилая глаза мутной пеленой, но схватка не оставляла даже мига, чтобы смахнуть эту солёную муть.
Тяжёлое, горькое чувство обречённости начало заполнять сердце Рола. Где-то в глубине сознания он понимал, что проигрывает этот бой. Перед внутренним взором пронеслось лицо Лии, недвижимой, лежащей в глубине родной пещеры. Неужели он подведёт её? Неужели подведёт всех детей племени Та-Ку-Ри? Неужели его путь завершится здесь, на этой выжженной солнцем земле, вдали от родных охотничьих троп?
Но в тот самый момент, когда отчаяние готово было поглотить последние крупицы надежды, охотничий взгляд Рола заметил спасительную деталь. Свирепый воин Та-Ну-Ри, при всей своей мощи и ловкости, слегка щадил правую ногу. Эта слабость была почти неразличима, но для глаз, привыкших различать малейшее движение скрытного зверя в густых зарослях, подобная деталь стала лучом надежды.
Собрав остатки сил в единый пульсирующий сгусток воли, Рол решился на отчаянный манёвр. Его тело сделало обманное движение влево, вынуждая противника перенести тяжесть на повреждённую правую ногу. На ничтожно короткое мгновение равновесие воина Та-Ну-Ри было нарушено – и Ролу хватило этого мгновения.
С яростной силой, рождённой из сплава отчаяния и непреклонной воли к жизни, он метнул свой каменный топор. Тяжёлое оружие, вращаясь, устремилось к цели, рассекая воздух с угрожающим свистом. Воин Та-Ну-Ри попытался отразить удар своим копьём, но время для защиты было безнадёжно упущено.
Мгновение растянулось в вечность. Рол видел, как топор сталкивается с древком копья. Громоподобный треск расколотого дерева разорвал напряжённую тишину, и в следующий миг острое каменное лезвие глубоко вонзилось в голову воина огненного племени.
Удар был сокрушительным. Алая кровь хлынула потоком, заливая причудливые красные татуировки, превращая их в искажённое, жуткое подобие огненных узоров. Глаза поверженного врага на мгновение расширились от ошеломления и агонии, в них промелькнула тень недоверия, будто он отказывался принять собственное поражение. А затем жизнь покинула эти глаза, оставив лишь безжизненную оболочку.
Высокое тело воина с оглушительным грохотом рухнуло на иссушенную землю, подняв густое облако пыли, окутавшее всё вокруг серой завесой. Звук этого падения подобно раскату грома разнёсся по округе – последний вздох некогда грозного бойца, чья жизнь угасла в жестоком круговороте битвы.
Рол, изнурённый и израненный, стоял над поверженным врагом, с трудом переводя дыхание, не в силах оторвать взгляд от неподвижного тела противника. Его руки дрожали от чрезмерного напряжения и отступающего прилива боевого неистовства. Ноги наливались тяжестью расплавленного камня, вынуждая опереться на ближайший покрытый мхом валун, чтобы не рухнуть рядом с тем, кого он только что отправил к предкам.
Лишь теперь, когда жар схватки начал угасать, Рол в полной мере ощутил пульсирующую боль от многочисленных ушибов и глубоких порезов. Каждый вдох отзывался резкой болью в груди, а всё тело наливалось свинцовой усталостью, грозившей вот-вот лишить его последних сил.
