– Стоит ли говорить…
– Любая деталь, – повысил голос Кербент. – Пойми, солдат, даже незначительная деталь весьма важна. Даже какая-нибудь нелепость. Напряги мозги.
– Он, ну, то есть, разбойник быстро прошептал на ухо: «Не сопротивляйтесь».
– Ты не ошибаешься? Именно «не сопротивляйтесь».
– Клянусь. Да. «Не сопротивляйтесь».
– Ясно. – Маршал задумчиво погладил броду, бросая взгляд на адъютантов. – Дознание окончено. Все свободны. – И когда палатку покинули люди, Кербент произнес: – Ну, господа адъютанты, ваше мнение.
– Мы склоняемся к версии о вражеском лазутчике. Только смущает нас описание его внешнего облика.
– У страха глаза велики, – отрезал маршал. – Мало ли что почудилось спросонок. Главное, разбойник не смог никого похитить.
– Да и зачем? Никто не был посвящен в планы. Глоз? Ему сказали от сих мест и до сих мест: идти на соединение с королевским войском. Отец Эприн? Вряд ли. Круга Двуликого вообще военные маневры не касаются.
– Это был вражеский лазутчик, – подвел итог маршал. – На этом все, господа адъютанты. Вызвать ко мне командира Глоза.
Эприн чуть замешкался перед воротами, поправил на плече походную сумку, проговаривая про себя все то, что будет говорить старшему посреднику. А расскажет ему он все, кроме того эпизода, где Барр жаловался на бессмысленность войны. Зачем солдату жизнь портить? Да и не относилась кроткая беседа у костра к нападению разбойника. Хотя какой там разбойник? Впору поверить в существование призраков. Но ломать мировоззрение? Заставлять себя менять взгляд на жизнь? Эприну всегда казалось странным быть в круге Двуликого, в сердцевине тайны и волшебства. Ведь именно так и воспринимает простой люд посредников. Конечно, никаких тайн и чудес не было. Мир плоский и одномерный. Это человеческий ум создает новые миры и неведомые страны. Но в тоже время вот она: загадка существа из леса. А есть ли загадка? Противоречие?
Эприн постучал.
И все-таки неестественным показалось верить в Двуликого – в божество, которое довлеет над жизнью людей, – и одновременно не верить в духов. Ведь все едино, все живет в этом мире. И, если есть Двуликий, почему бы не быть иным сущностям?
Деревянные ворота с тихим скрипом приоткрылись, и в проеме появился юноша.
– Мое почтение господину посреднику. – Юноша поклонился.
Святой отец ненадолго увидел коротко остриженную голову. «Послушник, – понял Эприн, – вот только имени его я не помню».
– Отец Эрх у себя?
– Да, его старейшинство, у себя. – И юноша открыл шире ворота, впуская Эприна.
Эприн осмотрелся.
«Когда я в последний раз был здесь?»
Последний раз, верно, месяц назад и за месяц ничего не изменилось. Это то постоянство, которое всегда в радость, и которое успокаивало. Ему показалось, что проходя эти ворота, он начнет дышать свободнее и спокойнее. Да, свобода – это спокойствие, это уверенность. Или, действительно, воздух здесь иной?
Эприн бросил взгляд на юношу. Тот, не обращая внимания на посредника, занялся своей работой: взял деревянные вилы и продолжил раскидывать свежую солому. Мягкая подстилка шуршала под ногами и влажно пахла.
Святой отец пересек двор и по крутой лестнице поднялся в коридор и далее очутился в покоях старшего посредника. Тот уже встречал его, сидя в кресле.
– Ну, проходи, проходи. Я тебя давно жду, отец Эприн. Услышал, петли скрипнули – ты, значит, появился. Кто ж еще. Как чувствовал, что ты придешь сегодня, даже на прогулку не выходил.
