Читать онлайн Леонид Ткаченко - Путь. Записки художника
© Ткаченко Л.А., 2018
© «Знакъ», макет, 2018
Я хочу свободно творить
Сознательно творить
Александр Скрябин
От автора
Что побудило меня написать эти «Записки»? Причин несколько. Прежде всего, призывы приятелей, хорошо знакомых, которым я рассказывал разные случаи из жизни Ленинградского Союза художников, начиная с 50-х годов. Я знал многих интересных людей, игравших важную роль в его жизни, и, главное, сам был непосредственным свидетелем и активным участником тех противоречивых процессов, в которых ярко проявлялась всё более усиливающаяся потребность художников в свободном творчестве, скованном обязательными для всех догмами соцреализма, усиленно устанавливаемыми и поддерживаемыми руководством творческих союзов художников под наблюдением идеологических отделов ЦК КПСС, обкомов, горкомов и райкомов КПСС.
Мне хочется исторически достоверно показать реальную обстановку, характер мышления людей и облик самого советского общества того времени, поскольку сейчас, еще при жизни живых участников событий, всё подвергается зубоскалами-журналистами, находящимися на содержании у правящих дельцов и политиков наших дней, самому вульгарному извращению. Время показывается не во всей его трагической противоречивости, а в крайне односторонней уплощенной стилизации. Советские люди (по существу, «советский народ») изображаются убогими дебилами, которые получают у этих авторов кличку «совки». Мои мать и отец, мои друзья и я сам жили в то время, и, следовательно, я должен эти «откровения» принять в их и свой адрес тоже. Здесь можно заметить, что готовность безоглядно предавать и продавать отцов и матерей имеет свои генетические корни в прошлом, и современные политики и нанятые ими журналисты по-своему продолжают традиции времён поднятого на пьедестал Павлика Морозова.
В силу того, что темой этих «Записок» является борьба художественной интеллигенции за свободу проявления личности в творчестве, необходимо, прежде всего, понимание ее взглядов и методов борьбы, которое невозможно без ясного представления о том, как отражались процессы, происходящие в стране, в сознании именно этой группы населения, к особенностям которой, в частности, относится стремление к образному осмыслению событий и подверженность романтической увлеченности гуманистическими идеалами. Мировосприятие других групп населения имело свои особенности, но рассмотрение этих особенностей не является моей задачей.
В то же время, будучи автором этих «Записок», я, хотя сам принадлежу к этой группе интеллигенции, не льщу себя надеждой, что воплощаю в себе все существующие в ней взгляды, так как такие сложные понятия как «советский строй», «советский человек», «советский интеллигент» вряд ли будут когда-нибудь сведены к однозначному, приемлемому для всех, толкованию в силу исключительных внутренних контрастов и противоречий. Для беспристрастного исследователя они скорее предстанут в виде многозначной картины, слагаемой из живых воспоминаний непосредственных свидетелей, участвовавших в жизни этого важнейшего периода истории России, нежели сложатся в лаконичную неопровержимую формулу.
Именно одним из таких свидетельств являются эти «Записки», содержащие живые ощущения описываемого времени, осмысливаемые, вместе с тем, – с дистанции четырех десятилетий – с учетом опубликованных, ранее секретных, материалов о деятельности карательных органов того периода, а также опыта событий 1991-1997 годов в России.
Потребность в свободном утверждении своей личности, своих взглядов в искусстве не могла перерасти в открытую борьбу за их осуществление пока на троне была мифологизированная, «надчеловеческая», деспотическая фигура Сталина, создавшего всепроникающий репрессивный аппарат, сотрудники которого не могли не обнаруживать регулярно «врагов народа», так как в противном случае были бы обвинены сами в укрывательстве и предательстве с последующим расстрелом после пыток.
Смерть Сталина завершила период массового кровавого террора большевиков, родила вздох облегчения, родила пока еще пусть полупризрачную, но надежду у всех, даже у членов Политбюро ЦК КПСС, так как никто из них до конца жизни не был гарантирован от обвинений Сталина с последующим уничтожением. Садизм Сталина доходил до того, что он держал в тюрьме жен В. Молотова и М. Калинина, своих ближайших «соратников» (а между тем, Молотов считался самым доверенным его лицом). Н. Хрущев вспоминал, какой ужас он испытывал, чувствуя на себе подозрительные взгляды вождя. По-видимому, незатухающая память об этих взглядах дала ему ту решимость, которая была необходима, чтобы арестовать, а после быстрого суда – расстрелять Л. Берию, палача – исполнителя воли Сталина, а в дальнейшем свершить исторический подвиг – на 20 съезде КПСС разоблачить публично и осудить культ личности Сталина и связанные с ним преступления руководства страны, часть которых, что очевидно было для всех, лежала и на нем.
Страшная – и одновременно яркая – судьба России большевистского периода не знает пока серьезного беспристрастного объяснения.
Всё чаще цитируют поэта Тютчева: «умом Россию не понять, аршином общим не измерить… в Россию можно только верить», – и успокаиваются, поскольку всё равно «умом не понять». Одни при этом закрывают глаза на всё страшное, другие не хотят знать ничего положительного.
Я могу лишь ужасаться и сострадать моему народу, которому выпала такая злая доля. Я хочу самому себе объяснить одновременное присутствие в облике этой страны несовместимых реальностей.
Вступление
Глава I. Теневой лик
Я вижу 20 000 000 расстрелянных и загубленных в сталинских лагерях для «врагов народа», сплошная колонна которых, покачиваясь на ветру, протянулась от Ленинграда до Владивостока – через всю территорию Советского Союза. В беззвучной пепельной тишине вопрошающе и требовательно смотрит она на нас пустыми глазницами в самые глубины нашего существа, оставляя в бездне его невидимые нам следы, неустранимые из народной памяти. Все эти люди, не имеющие никакой вины, были близкими кого-то из нас. Под звуки моторов ночных воронков их вырвали из трясущихся рук матерей, из еще теплых объятий любимых и под испуганными взглядами детей увезли на пытки с последующим выстрелом в затылок или на участь рабочего скота на «Великие Стройки Коммунизма», где их ждала смерть от голода, болезней и издевательств надсмотрщиков.
Советский строй был с двумя ликами, и теневой лик, посыпанный пеплом и залитый кровью, тщательно скрывался. Никто, даже прямые исполнители палаческих функций, не знали полного масштаба репрессий. Только никогда не насыщаемый смертями, никому не доверяющий, захвативший единоличную власть и вечно боящийся ее потерять, Сталин, да несколько руководителей ВЧК-ГПУ-НКВД-КГБ могли знать общие цифры осужденных, но и эти руководители последовательно уничтожались вождем как слишком информированные соучастники преступлений.
Сохранению тайны репрессий способствовали как молчание родственников арестованных – из страха ухудшить их дальнейшую участь и быть арестованными самим – так и факт вовлечения в карательные действия (в прямой или косвенной форме) огромного количества людей, в первую очередь секретарей партийных организаций всех уровней (прежде всего, районного, городского и республиканского масштабов), которые по положению должны были ставить свои подписи согласия под списками людей, подлежащих аресту. Фактически прямыми соучастниками были также люди, ставшие осведомителями и доносчиками из карьерных побуждений или по слабости характера, давшие себя запугать и начавшие сотрудничать с ВЧК-ГПУ-НКВД-КГБ. Если учесть, что доносчики были в каждом из советских учреждений, то можно представить, что их численность измерялась миллионами.
Для введения в заблуждение советской и мировой общественности проводились в 30-х годах открытые показательные судебные процессы над «изменниками Родины», как правило, высокопоставленными лицами, в которых Сталин видел прямую угрозу своей безраздельной власти. Процессы внешне велись с соблюдением необходимых юридических правил, подсудимые полностью признавали свою вину (на самом деле вымышленную, установленную на основе «признаний», полученных под пытками) и производили убедительное впечатление, примером чего может служить мнение Л. Фейхтвангера о полной законности этих судов.
В то же время 99,99 % приговоров выносилось тайно без судопроизводства на закрытых заседаниях «троек» без присутствия адвокатов подсудимых и права на обжалование, с исполнением смертных приговоров немедленно.
В основе этой практики находились сформулированные Лениным установки о праве большевиков на любой произвол, если это полезно для революции.
После захвата власти в России большевиками во главе с Лениным и отсутствия немедленных подобных революций в европейских странах, в неизбежности которых они были уверены и на поддержку которыми революции в России рассчитывали, стал во весь рост вопрос удержания власти любой ценой.
В соответствии с данным Лениным определением диктатуры пролетариата как «неограниченной законом, основанной на насилии власти пролетариата над буржуазией» он, со свойственной ему неутомимой энергией и маниакальной одержимостью насилием, развернул, опираясь на вооруженные отряды рабочих, руководимых комиссарами, «неограниченный законом» террор, создав ВЧК-ГПУ во главе с Дзержинским. Античеловеческая тотальная жестокость в государственном масштабе, творимая после смерти Ленина, первого в мире ее идеолога и организатора, его верным учеником и последователем Сталиным, была неизбежным следствием захвата власти в огромной стране маленькой кучкой вернувшихся из эмиграции, кипящих ненавистью политических деятелей, не желавших ни с кем разделить свою власть.
По существу, началось целенаправленное уничтожение населения, прежде всего культурной и дворянской элиты дореволюционной России – нередко со всеми родственниками, а также всех представителей в прошлом состоятельных кругов, начиная от фабрикантов и кончая среднего уровня состоятельности крестьянами.
Смысл этих действий был вполне определенно сформулирован в словах «любимца партии» (по выражению Ленина) Н. Бухарина: «Мы будем выпускать интеллигенцию такую, какая нам нужна – так, как выпускают на заводе гайки». Задача была ясна: уничтожить как можно больше людей – представителей прошлой культуры и традиций, использовав предварительно большую часть из них в качестве бесплатной рабочей силы в лагерях, и целенаправленно воспитать «от нуля» новые поколения людей, готовых служить новой власти и быть для нее опорой.
В свете этой программы по созданию совершенно нового типа людей понятно то яростное неприятие научной теории генетики, которое проявило партийное руководство страны во главе со Сталиным. Основоположник русской генетики академик Вавилов был заточен в тюрьму, и после избиений на допросах – погиб.
Понятно, что эта характеристика большевистского террора, осмысление его глобальных целей и масштабов могли возникнуть в моем сознании в такой форме только после опубликования ранее секретных партийных материалов, которое произошло за период с XX съезда КПСС до наших дней. Однако, еще в сталинские времена, когда о репрессиях населению были известны лишь отдельные разрозненные факты, и разум не мог себе представить, что партийное руководство страны ведет организованное, сознательное глобальное уничтожение части людей, имело место в быту мнение, что «посадить могут кого угодно»;
Похожие книги
