– Да за что ж так много?!
– Товара на какую цену привёз? – бородатый стражник устало посмотрел на крикуна. – Сам сказал, пятьдесят монет золотом. С монеты пять медек. Вот и считай.
– Так на пятьдесят ещё можно и не продать!
– А это твоя забота. Плати или разворачивай.
Купец, ворча и стеная, полез за пазуху за кошелём. Очередь продвинулась вперёд.
– Эй, там! Вы или идите, или в сторону шагайте!
Сердитый окрик относился к мужику с седой бородой и молоденькому парню. Эти двое подрёмывали, стоя на месте и опираясь на дорожные посохи. Проснувшись, они поспешно шагнули следом за проехавшей вперёд телегой.
– Растяпы, – продолжал ворчать на парочку чернобородый верзила, ведущий под уздцы лошадь, запряжённую в телегу.
– А ты не ворчи, дядя, – к нему неожиданно обернулся молоденький парень и так ослепительно улыбнулся, что дочь чернобородого, сидящая в телеге, схватилась за томительно ёкнувшее сердечко.
Верзила мрачно посмотрел на паренька, но всё же чуть-чуть смягчился, оценив его одежду. Всё, конечно, поношенное и запылённое, но видно, что не с чужого плеча снято, да и пошив добротный. Значит, не какой-то там побродяжка, а путник. И лицо смазливое такое, располагающее. Дочь его, застенчиво спрятавшись за мешками с мукой, во все глаза смотрела на юного красавчика. Посмотреть было на что. Лицо загорелое, глаза голубые-голубые, а из-под шапки торчат вихры тугих золотистых локонов. Телом только хлипковат, да голосок у него высоковат. Но с возрастом и тело крепче станет, и голос баском нальётся.
– Говорят, что тому, кто утро встречает ворчанием, приходится ворчать весь день, – парень ехидно прищурился и улыбнулся ещё шире.
Чернобородый аж споткнулся. Глаза его озадаченно округлились. Суеверная его душа заметалась в тревоге. Это что ж получается? Он сам к себе неудачу приманивает?
А довольный парень отвернулся от него и вытянул шею вперёд, высматривая, сколько им ещё осталось до ворот.
– Ты зубоскаль-то поменьше, а то приласкают разик по личику, и бушь знать, – довольно дружелюбно по-нордасски посоветовал парню его спутник.
Мальчишка лишь весело посмотрел в ответ.
До них очередь дошла только через четверть часа. Стражники мрачно осмотрели их, уделив особое внимание старшему путнику. Крепкий, слегка сутулый мужичок лет пятидесяти с полностью седыми бородой и кудрями был больше похож на бродягу, которых и так развелось как собак.
– Зачем в город собрались? – неприязненно спросил бородатый стражник.
– Нам с дядей в порт нужно, – бойко ответил по-давридански парень и кивнул на своего спутника.
Лица стражи слегка смягчились. Дейвид стоял на берегу реки Нолин. Здесь же располагались и речной порт, и переправа на другой берег, в Дардан.
– Медька с человека.
Седобородый тяжко вздохнул и вытащил на свет потрёпанный кошель. Заплатив за себя и за племянника, он тихо запричитал по-нордасски, жалея потраченные деньги. Стража пропустила их за ворота.
– Убогонько как-то, – кисло протянул парень, осматривая серые стены.
Седобородый с недоумением огляделся, явно не понимая, что именно не понравилось племяннику. Дома добротные, мостовая каменная, от реки рыбой тянет… не очень свежей, правда, но прокормиться тут всяко можно.
– Барские замашки, – недовольно проворчал он.
Парень тут же возмущённо вскинулся.
– И ничего не барские! – вскипел он. – Красоты тут нет! Это любая душа понять может.
– Стены есть, брюхо полно – вот и красота, – озвучил своё представление о прекрасном седобородый.
