Читать онлайн Лада Белановская - Путешествия за грань

Корректор Алена Зуева

Редактор Анна Столярова

Дизайнер обложки Наталья Карамышева

© Лада Александровна Белановская, 2021

© Наталья Карамышева, дизайн обложки, 2021

ISBN 978-5-0055-2719-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Появление этого сборника на свет для меня, как автора, явилось совсем незапланированным. Говоря точнее, он неожиданно спутал все ранее построенные мной планы и вырвался вперёд, оттеснив весь тот материал, что был уже написан и ждал моей обработки.

Этот вдруг объявившийся самозванец стал требовать своего признания, задвинув в угол всё, что уже было написано. Раньше я немало сделала для будущей книги (она пока безымянна, назовём её просто большой). Суеверно боясь сделать неверный шаг и запутаться в двух разных текстах, я довела до конца черновой вариант большой книги и только тогда стала редактировать рассказы и повести Сборника.

Разделаться с этим невесть откуда взявшимся творением я собиралась в оставшуюся половину лета. Все его части уже существовали самостоятельно или были набросаны вчерне, оставалось их дополнить, кое-что сверить, выбросить лишнее и, причесав, выпустить на волю.

Устроить себе небольшой летний отдых, занимаясь малой книгой, не получилось. Работа пошла совсем не так легко и быстро, судьба, словно в насмешку, именно в те дни вывалила мне на голову массу вновь открытых исторических сведений о времени, описанном в Сборнике.

Я уехала в деревню и осталась там со своими повестями и рассказами всерьёз и надолго. Лето переходило в глубокую осень, потом возвращалось обратно, но ощутимыми для меня были только переходы от одного сюжета к другому. Короче говоря, я «попалась» и засела основательно: всё оказалось не просто и шло не быстро…

После выхода моей первой книги «Свет каждому» я решила взяться за то, что мной было давно задумано, но откладывалось из-за собственной неуверенности осилить такой труд. Я отошла, насколько это было возможно, от всех других дел, и тщательно и неспешно стала разбирать разрозненные части сохранившегося семейного архива. Разобравшись в них с большим трудом, «сломав глаза» при чтении писем, написанных в старинной манере, с завитками и ятями, я начала с того, что «расшифровала» их и переписала разборчиво и с новой орфографией.

В какой-то момент я почувствовала, что меня поднимает и несёт волна и остановиться уже не в моих силах.

Я знала свою родословную по рассказам бабушки, но в этих, далеко не полных, фрагментах писем, написанных почти без надежды, что они дойдут до адресатов, для меня вдруг зазвучали их живые голоса. В них были такие родные и почти забытые интонации и те особые слова, поговорки и шутки, всегда живущие в каждой семье.

Они говорили между собой. Голоса звучали приглушённо, прилетая из пространства и становясь частью меня самой и моей памятью. Избавиться от этого наваждения было невозможно, пока эти малые частички прошлого я не превратила в несколько совсем небольших повестей и рассказов.

В тёмной воде прошлого я иногда вдруг замечала золотой блик на самом дне – эта была ещё одна отбившаяся от других и утонувшая во времени частичка бытия. Я старалась выудить всё. Так пробивался этот Сборник, почти одновременно с задуманной семейной хроникой, опережая её по времени завершения.

Много времени ушло на редактирование Сборника. Всё время всплывали новые эпизоды, которые, ложась в текст, тянули за собой ещё много всего. Многое написанное ранее приходилось сокращать, хотя мне жаль было это делать. Мне хотелось сделать рассказы более динамичными и увязать описываемые события с историей, которая дополняется в наши дни документами и свидетельствами из вновь открытых архивов.

Было потрясающее чувство открытия, когда какой-то, не совсем ясный мне, факт семейной истории, как, например, обстоятельства ареста моего дяди, теперь находил своё место и ложился в него, совпадая, как пазл.

Трудно сказать, хорошо или плохо это сказалось на результате, но мне почти не попадались правдивые воспоминания людей, детство которых проходило в довоенные советские годы. Иногда хотелось сравнить, от чего-то оттолкнуться, но то, что мне попадалось, на такие параллели не тянуло.

Может быть, ещё и поэтому я с таким огромным волнением читала сравнительно недавно вышедшую книгу Ю. Слёзкина «Дом правительства». Книга эта уникальна тем, что она построена на основе приводимых подлинных документов, дневниковых записей и воспоминаний её героев. Читая последнюю часть книги, посвящённую детям врагов народа живших в Доме на набережной, и особенно их юношеские записи, я поняла одно – с этими ребятами я и мои московские одноклассники были не только ровесниками. Мы были «одной крови», потому что росли в одном слое культуры и читали одни книги. И это несмотря на социальный разрыв, на то, что они росли в самой привилегированной советской среде и учились в особой школе, а мы, босые и голодные, – на дачной московской окраине.

Главное совсем в другом. Слёзкин, определивший русскую революцию как метафизическую вселенскую катастрофу, подчеркнул одну парадоксальную деталь. Все устремления нового руководства были направлены на то, чтобы разрушить и отмести навсегда всё старое. Предполагалось, что на освободившемся месте сразу образуются поколения новых свободных людей. Руки каждого такого гомункулуса, кроме винтовки, должны были сжимать тома Маркса и Энгельса. Такого автоматического перехода, как и многого другого, не получилось. В эпоху индустриализации до многого просто ещё руки не доходили.

А школа, то главное, что формирует юного человека, так и осталась в руках прежних учителей, родившихся и получивших образование до революции.

Это и послужило причиной того, что идеалы нашего поколения довоенных комсомольцев и привитые нам нравственные нормы были результатом воспитания на культуре девятнадцатого века. И они внесли в наши души и головы больше, чем обязательная пропаганда. Страшная общая беда Второй мировой войны внесла свои правки и развеяла многие светлые иллюзии.

Невозможно не отметить почти мистическую странность того, что книга Ю. Слёзкина попала мне в руки в нужный день и час и дала мне так много. Как будто это многое чудесным образом само пришло ко мне.

Сегодня я больше всего хочу вернуться к прерванной работе над книгой. Опять залезу в архивы и попаду в то время, когда меня ещё не было на свете.

А сейчас отпускаю в мир этот сборничек с немного странным названием «Путешествие за грань». За грань чего? Попытаюсь объяснить

Один древний восточно-римский философ, объясняя по-своему схему мироздания, утверждал, что из трёх ипостасей времени, как материи, реально существует только прошлое. Будущее нам неведомо, и, таким образом, его нет, оно живёт лишь в наших надеждах. Настоящее же – это только грань, минуя которую будущее становится прошлым.

Если мы хотим что-то знать о себе и понимать то, что происходит в жизни, нам не избежать путешествий в наше прошлое, за эту острую разделяющую грань.

В этой работе, полной неожиданностей, была одна большая радость. Самыми терпеливыми и верными помощниками были мои дети и внуки; передаю им мою большую благодарность за понимание и заботу.

При печатании и компоновке текстов мой сын Алёша проявил чудо выдержки, приняв на себя борьбу с моей компьютерной тупостью и корректируя её позорные результаты.

Мой внук Саша оказался добрым волшебником, чего раньше в нём не было заметно. Он являлся на помощь, когда в «моём прекрасном далеке» вдруг переставал ловиться интернет. Были напряжённые моменты, и не один раз! И не только с интернетом! Все они, включая дочку Олю, были всегда рядом, и поддерживали меня, и не давали пасть духом от неудач.

Три или четыре раза в это лето я приезжала в Москву по делам, но дня через два возвращалась. Когда в первый свой приезд я вошла в квартиру, вместе с запахом давно закрытого жилья меня окружило что-то новое, какое-то едва уловимое дуновение, и на минуту показалось, что без меня здесь кто-то побывал. Пройдя по квартире и не найдя признаков вторжения, я посмеялась над своими фантазиями и широко открыла балконные двери. Вместе со спрессованным городским воздухом внутрь ворвался шум улицы.

Я оглядела своё жилище и присела на диван, блаженно вытянув усталые ноги. Всё стояло в покое на своих местах, но к обычной радости встречи с домом после отсутствия почему-то примешивалась какая-то настороженность. Я ещё не понимала, что именно, но было в нём что-то не так. Я зажгла свет, прошла по комнатам и сразу поняла в чём дело. Всё, висящее на стенах, теперь почему-то висело с перекосом, довольно сильным или едва заметным, причём с наклоном в разные стороны. Своих и чужих картин разных размеров у меня развешено немало, и то, как они теперь висели, смотрелось довольно диковато.

Я слишком устала с дороги и, кроме того, ни в какую чертовщину, полтергейсты, а тем более в возможность землетрясения я не верю. Решила об этом не думать, погасила свет и легла спать. Висите себе как хотите, хоть вверх ногами, завтра разберёмся!

Среди ночи я проснулась, как-то ни от чего. Было тихо, и светлый контур окна уже выделялся в темноте. Окружающий воздух содержал тот неуловимый знак присутствия кого-то или чего-то, что удивило меня вчера на пороге, когда я открыла дверь. Слева от моей кровати, в углу, стоит очень старинный платяной шкаф. Он был когда-то подобран на свалке, моими руками возвращён к жизни и к резной своей красе.

Засыпая снова, я услышала переступающий топоток и хорошо знакомый скрип старой деревянной дверцы. Где-то совсем рядом раздалось негромкое, но многократное потрескивание.

Открыв глаза, я увидела знакомый резной контур шкафа на фоне светлеющего окна. Помимо этого контура абсолютно ничего не просматривалось.

Эти звуки, услышанные в ночи, меня не встревожили и не испугали. Ничего враждебного не могло исходить от этого, почти родного мне, шкафа.

Удивляло только одно: каким образом могло это «нечто» ходить и ворочаться в крошечном пространстве между шкафом и притиснутым вплотную креслом.

Такое было уже не единожды, и я привыкла к этому шуршанию и вздохам из шкафа. Они меня даже успокаивают. Не сомневаюсь, что при желании всё можно объяснить совсем просто, например шорохом в трубах отопления или движением соседей за стеной.

Но не хочу. Пусть будет на свете ещё одна, совсем пустяковая, но не разгаданная тайна.

Зачем? А просто так. Трудно объяснить почему, но это помогает нам принять доставшуюся нам такую прагматичную жизнь.

Дом, где я родилась, стоял на тихой астраханской улице, на той невидимой границе, что отделяет обширную татарскую часть города от его центральной части.

Название улица Тихомировская очень подходило этой относительно широкой улице, по которой мирно двигались арбы и повозки, не производя шума благодаря мощному слою пыли на мостовой. Они курсировали мимо нашего дома между большим районом Татар-Базара и другими частями города, широко и бестолково раскинувшегося между рукавами и протоками речной дельты. Полуденную тишину нарушали разноголосые певучие призывы водовозов и торговцев арбузами, дынями и всеми прочими дарами бахчей и садов.