Центральный остров встретил нас все той же тьмой и буераками. Мы добрались до гостиницы к 5 часам утра и завалились спать, попытавшись запомнить, что в 11 часов завтрак. К завтраку все почти пришли в себя. Почти – потому что, когда Аня – организатор нашей жизни и пути на Соловках – сказала, что капитан катера предлагает плыть на Анзер сегодня, пока стоит хорошая погода, внутри что-то то ли булькнуло, то ли екнуло. Но перспектива плыть в плохую погоду радовала еще меньше, и мы покорно собрались.
Эти три часа лично мне показались прекрасными. Было немыслимо красиво, и Господь радовал нас Своими творениями – то высунется из воды тюлень, то разрезвится стайка медуз за кормой, то диковинный остров, похожий на летающую тарелку, зависнет на горизонте.
У острова выяснилось, что к берегу катер подойти не может – слишком мелко, – и нам придется пересаживаться в лодки, плыть до камней, а потом по ним добираться до суши. Прыгать с катера в лодку мне еще не приходилось и почему-то не хотелось. Но пришлось – и ничего страшного. Правда, как у Тигры из «Винни-Пуха» в голове вертелась шальная мысль: «А ведь залезать тоже придется»… Пока всех перевезли на лодках, пока все выбрались на сушу и собрались вместе, пришла пора подкрепиться. А подкрепившись, стали готовиться к восхождению на Голгофу. Голгофа – самая высокая точка Анзера, где был пункт распределения по командировкам (так назывались поселения узников) и штрафной изолятор. Именно сюда попадали сначала заключенные, перевезенные с Центрального острова. Юрий Бродский – автор книги о Соловках, сопровождавший нас в паломничестве – прочитал фрагменты воспоминаний об Анзере, и мы двинулись в путь. Шли с молитвами и литаниями, делая стояния Крестного пути. Перед самым выходом о. Стефано предложил, чтобы на них Ю. Бродский тоже читал фрагменты документов и воспоминаний. Времени на подготовку не было, поэтому Юрий шел впереди, показывая дорогу, и листал на ходу книгу. Но все подобралось абсолютно точно.
Да, совершенно непреднамеренно получилось так, что наше восхождение на Голгофу пришлось на праздник Крестовоздвиженья. И это было хорошо.
Дорога становилась все круче. Все меньше голосов подхватывало песни, и вот они смолкли совсем. И тут открылась она – Голгофа. Дул сильный ветер. Было зябко и сыро. Начали готовить мессу, установили свечи, даже не надеясь особо на то, что их удастся зажечь. Но как только вспыхнули огоньки, ветер стих и выглянуло солнце. Оно стояло в небе вплоть до пресуществления (а было уже 19.30), а потом мгновенно закатилось, и на нас упала тьма. Но свечи продолжали гореть. Было и еще одно: за нашими спинами – мирян, не священников, – в тех местах, где в мессе говорит народ, начинала шелестеть листвой рябинка. Пару листьев с нее мы привезли в Москву.
До командировки Троицкой, где сидели в заключении католические священники, нам добраться не удалось – это еще 9 км пешком, уже стемнело, да и плыть на Центральный предстояло еще 3,5 – 4 часа. Возвращаться на Анзер на следующий день тоже было нереально. И мы просто оставили себе зарубку на память – ведь еще вернемся…
Взбираться в темноте из лодки на катер оказалось не страшно – сила желания оказаться в тепле и выпить кофе, имеющееся в каюте, а также сильные руки наших мужчин просто возносили нас на борт. А потом был горячий кофе…
В гостиницу мы попали в 1 час ночи. А с утра отправились в Кремль – Соловецкий монастырь. Теперь здесь снова живут монахи, но их немного, и сил хватает только на то, чтобы освятить алтарные пространства в многочисленных храмах – посреди разрухи, разгрома. Следы СЛОНа – Соловецкого лагеря особого назначения – постепенно уничтожаются. Да уже практически уничтожены.
