Пять континентов любви - страница 16

– Я постоянно думаю о тебе, представляешь? – выпалил он, когда они разомкнули руки. – Ты будешь в восторге от места, которое я забронировал. Наверняка ты не видела ничего подобного…

От Триумфальной арки они прошли по бульвару до ресторана, уворачиваясь от скейтеров, парочек, фотографирующихся в закатных лучах, и гигантских мыльных пузырей.

У дверей заведения Бернар остановился, чтобы сделать селфи с Олимпией на фоне пальм на бульваре. Когда он прильнул к ней с поцелуем, прежде чем нажать на иконку, она почувствовала, что все это выглядит глуповато; в то же время ее взволновала пришедшая в голову мысль: она ведь давно решила, будто ей никогда не доведется испытать подобные ощущения, и уж тем более с молодым человеком, с которым знакома лишь пару дней.

Сделав фото, Бернар незамедлительно переслал его Олимпии в мессенджере. Пришлось признать, что выглядели два сияющих лица в этот момент довольно неплохо.

Ресторан носил название «Dans le Noir»[19]. Перешагнув порог, Олимпия поняла, что место и вправду весьма своеобразное.

В вестибюле с окнами, затянутыми черными портьерами, служащий объяснил им и другим гостям, что их ожидает незабываемый опыт. Им предстоит ужин в непроглядной темноте. Даже не будет видно, что им подают. Официанты также окажутся невидимыми, и впервые в жизни гости испытают полное отсутствие привычного чувственного восприятия. Кроме того, он предупредил, что нужно стараться говорить потише, поскольку обычно, не сумев оценить расстояние до других столиков, посетители начинают кричать.

Олимпию охватило необычайное волнение: интрига одного из ее любимых фильмов – «Бойфренд из будущего»[20]– завязалась как раз в подобном ресторане.

Когда подошла их очередь, они встали друг за другом и двинулись вперед; цепочку возглавлял слепой юноша, представившийся как Феликс. В ресторан они прошествовали, положив руку на плечо идущего впереди.

В коридоре освещение постепенно тускнело, пока в конце, за тяжелым занавесом, не исчез малейший лучик света.

Первой мыслью Олимпии было развернуться и бежать без оглядки, но она продолжала идти вперед. Собственное дыхание вдруг показалось ей слишком громким, а ткань футболки на парне, на чьем плече лежала ее рука, обрела выразительную текстуру.

Когда в полной темноте гости расселись, Феликс предупредил, что они не должны вставать с места, не известив его, чтобы дело не кончилось несчастным случаем. Затем он налил каждому по бокалу вина, которые все схватили на ощупь. Лишь основательно вцепившись в хрустальные ножки, гости осмелились чокнуться.

– Какое необычное место! – произнесла Олимпия, и ее голос странно прозвучал в этом мраке, будто она вещала из морских глубин.

– Да, ты поняла? На моем месте сейчас мог бы быть любой, и на твоем тоже… но твой голос, запах, связующая нас невидимая нить убеждают меня, что ты здесь, рядом…

Внезапно пальцы Бернара, изучающие скатерть, коснулись ее руки. Но не остановились; невидимая рука продолжала свой путь, гладя ее предплечье, пока с неловким смешком девушка не отстранилась.

– Перестань, щекотно!

Именно в этот миг появился официант и объявил, что принес первое блюдо. Олимпия с облегчением выдохнула. Она вовсе не чувствовала обещанного расслабленного покоя. В отличие от Бернара она нервничала оттого, что он рядом, а она его не видит.

Феликс объяснил, что блюдо состоит из трех компонентов; есть можно руками, но также можно рискнуть и отважиться на вилку с ножом. Олимпия даже и пытаться не стала: она брала еду пальцами, наугад определяя какой-то пирожок с соусом, овощной рулетик и сливки в стаканчике, который она осушила одним глотком. Тем временем Бернар, похохатывая, наслаждался каждым новым вкусом.