«Я так задохнусь скоро. Надо выбираться отсюда!»
Шлем не ответил.
В комнату зашла женщина с новым совком углей, а следом, сбив её с ног, ворвался запыхавшийся Утопий. В обеих руках у него было по большому венику из сухой травы. Уховёрт принялся размахивать ими. Кошки оставили Вегрика и устремились к старику.
«Разорвут деда!» – испугался сапожник.
Но звери и не думали нападать. Они уселись перед Утопием и зачарованно следили за пучками травы, пуская слюну.
– Так-то! – засмеялся Уховёрт и швырнул веники кошкам.
Животные подхватили их, разодрали на стебельки, принялись грызть траву и кататься по полу. О сапожнике они и думать забыли. Утопий свернул тлеющий матрас и выбросил его в окно.
– Что ты им подсунул? – спросил Вегрик, вставая с сундука.
– Это котовник, – пояснил Уховёрт. – Кошки от такой травы себя не помнят.
– Где ж ты её набрать успел?
– Сбегал до монастыря и взял у травницы. У неё много всяких запасов. Монахини, кстати, за мной следом пошли, чтобы разобраться, что тут происходит. Скоро прибудут.
– Пока ты бегал мне эта тётка голову табуретом чуть не проломила и хотела углей в морду насыпать.
– А ты напал на бедную вдову! – заявила женщина, поднимаясь и отряхиваясь. – Тоже мне – рыцарь!
– Да я тебя пальцем не тронул!
– Пойдёмте лучше не улицу, – предложил Утопий, – Тут дышать нечем.
Из сундука выбрался Пуп.
– Есть хочу! – первым делом заявил он, потом поглядел на кошек, катающихся по полу, растолкал их, подобрал веточку котовника и принялся грызть.
– А ну брось! – воскликнул Уховёрт, отобрал у мальчика траву, взял его за руку и потащил на улицу.
Следом Вегрик повел упиравшуюся женщину. «Помогите! – кричала она. – Чужие! Взять их!» Но кошкам ни до чего не было дела. Звери барахтались среди стеблей, тёрлись мордами о сухие листья и закатывали глаза.
***
Монахинь не пришлось долго ждать. Через полчаса большой толпой они появились на поляне перед домом. Похоже, здесь собрался весь монастырь. Увидав их, женщина попыталась было улизнуть, но Вегрик остановил её.
Вперёд выдвинулась высокая монахиня с большой родинкой на щеке.
– Постойте! Так это же Гузла! – воскликнула она. – Ступай-ка сюда!
Женщина в переднике склонила голову и покорно подошла.
– Да, матушка-настоятельница.
– Ну, точно! Гузла! – подтвердила монахиня. – Вот, сами посмотрите! – обратилась она к сёстрам. Те согласно закивали. – Однако ж, как располнела! И что ты тут делаешь?
– Живу, матушка-настоятельница.
– А где твой хахаль? Где тот купец-прощелыга? Бросил тебя, да?
– Бросил, – горестно кивнула Гузла. – Понесла от него, да только ребёночек мёртвым родился. А потом я вширь раздаваться начала. Тут он меня и бросил. Сказал, мол, не нужна ему жирная баба.
– Вот! – назидательно подняла кверху палец мать-настоятельница. – Вот что бывает с сёстрами, которые бегут из монастыря! А кто-то шептался по кельям, будто Гузла катается как сыр в масле! Будто у неё шикарный дом в Пшиле и собственный экипаж с шестью лошадьми! Вот, посмотрите, как всё на самом деле!
Монахини сделали удивлённые глаза и начали пожимать плечами: мол, кто же это мог говорить такие глупости?
– Так чего ж ты, дура, в монастырь не вернулась?! – продолжала настоятельница.
– Побоялась, что вы меня не примете, – пролепетала Гузла.
– Ха! Вот ненормальная! – засмеялась настоятельница. – Разве ты не знаешь, что Господь велит принимать всякую заблудшую овцу?! Если на тебе нет других, неизвестных мне грехов, то…
