Её расчёт оказался верным: как только двое преследователн приблизились к дороге, по которой Кристина пробежала уже метров триста, они, тяжело дыша, оперлись на колени и просто смотрели ей в след. Это были двое спутников Дика. Сам он, по-видимому, остался в лесу. Отлично: значит, совсем скоро можно будет укрыться в Новой Гоголевке и прикинуть варианты, как действовать дальше.
Когда девушка добралась до первых домов, небо затянула сплошная пелена тяжёлых серых туч. Начинался дождь: капли падали всё быстрее и чаще, проникая под одежду холодными тонкими струями. Мешковатое тряпьё, в которое она была одета, запахло мокрой псиной. Холод быстро проникал в ступни, хлюпавшие в насквозь промокших кроссовках, джинсы стали тяжёлыми от воды и прилипли к коленям жёсткими полотнами. Боль в боку утихла, но её сменила другая: желудок скручивало в спазмах, отзывавшихся, казалось, даже в позвоночнике. Кристине до сих пор не удалось поесть, и было неясно, удастся ли вообще в ближайшее время.
Теперь она уже не бежала, а медленно шла вперёд, стараясь не обращать внимания на усталость и голод. Обочина превратилась в склизкую массу, чавкавшую при каждом шаге. Девушка то и дело оскальзывалась, дважды падала, измазав в липкой грязи и без того грязные джинсы. От мокрых волос неприятно пахло. Тело била мелкая дрожь от упадка сил и холода. Нужно было найти безопасное место и обогреться, чтобы не схватить простуду или пневмонию, но подходящего убежища поблизости не было. Повсюду вокруг была только вода и пронизывающий ветер. Из-за плотных туч не было видно заката — дневной свет просто меркнул всё сильнее, уступая место длинным теням. Редкие автомобили, проносившиеся мимо, своим гудением врывались в окружающую тишину и вновь уносились прочь. Добраться автостопом до Сергея, который находился в далёком Питере? Вряд ли это возможно, учитывая её внешний вид. Ноги и спину буквально ломило от усталости. Хотелось сесть, закрыть глаза и хоть на минуту отдохнуть, провалиться в забытье — только бы эта боль прекратилась.
Кристина сошла с обочины обратно в лес, рассчитывая, что деревья задержат большую часть капель, и, по крайней мере, прекратится затекание холодных струй за шиворот, но под ветками оказалось немногим лучше: от порывов ветра на неё то и дело обрушивались целые каскады ледяной воды, заставляя всё тело сжиматься и замирать. Чувство голода притупилось, теперь особенно остро чувствовался холод. Темнота сгущалась, и становилось очевидно, что более достойного укрытия ей сегодня уже не найти. Оставалось только соорудить что-то прямо из веток и переждать дождь, грядущую ночь и найти способ как-то добраться до Питера, а там уже — до Сергея или старика в его лавке.
Устройство укрытия заняло у Кристины весь остаток дня, вернее, той его части, когда ещё можно было что-то разглядеть ослабившимся зрением в сгущающихся сумерках. Девушка собрала такие большие ветки, какие только смогла отломить от стволов. Она встряхнула их от воды, часть накидала под корни раскидистой ели, а часть прислонила к стволу, чтобы укрыться ими сверху. Капли всё равно рано или поздно доберутся до неё, но, укрытое ветвями, тело хотя бы удержит чуть больше тепла.
Кристина устроилась между корней, подтянула ноги к груди и закрыла глаза. Получилось даже немного уютно. Намокшая одежда, наконец, согрелась. Ещё не высохла, но уже перестала быть неприятной холодной оболочкой. Всё вокруг заполнил запах хвои, прелых листьев и влажной земли. Деревья поскрипывали, давая отпор ветру, гулявшем высоко вверху, шум дождя перемешивался с шелестом листьев так, что нельзя было отделить одно от другого. Глаза Кристины закрывались, сонливость охватывала всё тело и погружала её в вихрь быстро сменявшихся вспышек прошедшего дня, обрывок мыслей и фраз, волнений и воспоминаний.
