Пятничная я - страница 28

— И вообще, что-то во мне изменилось, пресветлый дор. Что — не понимаю сама, но…

— Так вы что же, хотите мне сказать, что из-за этого всего просто не заметили магическое внушение магистра Шуппе? — перебил ее Тарон.

Янис-Эль пожала плечами.

— Почему не заметила? Заметила.

— И что?

Янис-Эль понурилась, чувствуя себя школьницей, которую поймали за подкладыванием кнопки на стул учителю.

— Что-что… Щелбан ему мысленно отвесила, чтоб не лез.

Джоанна торопливо поднесла к губам ладонь, явно пытаясь скрыть под ней улыбку. Тарон откинулся на спинку своего кресла, помолчал и произнес:

— Та-а-к…

Тарон сидел и смотрел в окно, барабаня пальцами своей единственной руки по полированной столешнице перед собой. Брови у него были нахмурены, темные глаза сощурились в узкие, больше всего похожие на изогнутые лезвия щелочки.

— Стало быть, полная невосприимчивость к внушению. Интере-е-есно… Очень интересно, юная фьорнэ, — Тарон резко повернулся и теперь уставил свои внимательные глаза на Янис-Эль. — Надеюсь, вам хватит мозгов, чтобы понять: об этом следует молчать? И с людьми, и даже с вашими сородичами. Даже особенно с ними… Гм… И не подумайте, что я при этом преследую какие-то чисто человеческие политические или военные интересы. Пострадать можете вы сами, потому что уж больно талант у вас… примечательный. Надо разобраться, а уж потом… Да и вам, пресветлая дора Андерс, я разрешаю поделиться этой информацией только с супругом.

Джоанна склонила голову и приложила руку к сердцу, словно поклявшись. Тарон кивнул, все еще пребывая в задумчивости.

— Так, с этим определились. Позднее надо будет провести кое-какие дополнительные исследования. Так что о вашем отъезде… Кстати! Вы, Янис-Эль, ведь наверняка не в курсе, с какой целью меня посетил фьорнис Титус-Тит Моберг, ваш двоюродный дядюшка?

Янис-Эль отрицательно помотала головой, а после, решив, что это будет полезно, в дополнение к своей истории пересказала Тарону еще и подслушанный ей разговор между этим самым «дядюшкой» и каким-то человеком, которого Янис-Эль так и не разглядела.

— Значит, подготовился… Вопрос — к чему… Впрочем, я догадываюсь.

Тарон потянулся, пошелестел бумагами на краю стола и выдернул из стопки лист, исписанный мелким, очень четким почерком с сильным наклоном вправо.

— Это я получил сегодня утром, фьорнэ. И, надо признать, сильно удивился, прочитав. Эта бумага была бы вполне закономерна и предсказуема, например, в конце прошлого семестра, но в первый же день этого, еще до начала занятий… — Тарон покачал головой и принялся перечитывать написанное.

Янис-Эль вытянула шею, тоже пытаясь что-то разобрать. Тарон глянул на нее поверх страницы и ухмыльнулся.

— Любопытно? Преподаватель взрывного дела мэтр Борген требует вашего немедленного отчисления. А вместе с ним еще двое: математик мэтр Нориссиан, и мэтр Викстрём, который все это время пытался сделать из вас интенданта. И это самое скверное, потому что их предметы — из числа ваших основных, профильных. Оба настаивают на том, что два предыдущих года вы постоянно пропускали занятия и вообще толком не учились. Я согласен с ними целиком и полностью, но это лето, которое вы провели здесь, в Академии, изменило мой взгляд на ваши перспективы. Вы можете и умеете работать, если того хотите. И упорства вам не занимать, моя юная фьорнэ.

Янис-Эль внутренне хмыкнула, стараясь не выпустить улыбку на лицо. Это самое «моя юная фьорнэ», произнесенное сегодня уже не первый раз, почему-то звучало для нее совсем как «мой юный падаван». Правда, на магистра Йоду Тарон был похож не очень. Скорее уж на Дарта Вейдера — вон, и руки нет… Предмет ее киносравнений тем временем продолжил: