Янис-Эль приняла из рук начальника Академии бумагу и впилась в нее глазами.
Суть ее Тарон уже до нее донес. Сейчас же интересовала именно подпись —
искренне хотелось узнать, кто именно, будучи опекуном, так решительно
распоряжался ее жизнью. Подпись была сложной и витиеватой. Но письмо начиналось
совершенно однозначно: «Я, фьорнанг Дитер-Сур Моберг…» Стало быть, сипатый бас,
а не тенорок — тот был фьорнисом Рууз-Рогом… Интересно, что за новую
интригу эти двое закрутили? Травить передумали, решили просто сплавить замуж?
Но ведь это можно было сделать и раньше. Значит, брак всех проблем, связанных с
передачей от нее линии наследования, не решает… Тогда как все это понимать? В
игру вступила новая сила в виде «модника»? Ну, того самого типа, который только
недавно выкатился из кабинета начальника Академии…
Свои размышления Янис-Эль, не долго думая, довела до Тарона. Но тот лишь пожал
плечами.
— Тут все сложно, моя юная фьорнэ. Правил наследования в Высоком фьоре
Моберг я не знаю. У людей — свои законы, у эльфов — свои. Травили ли
вас на самом деле, или это было что-то иное, я тоже точно сказать не могу.
Доказательств нет. Если бы я не провел с вами столько времени этим летом, я бы
в эти ваши сказки вообще не поверил. А теперь… Теперь, скажем так, я готов об
этом подумать. Вам же остается только держать ухо востро.
Янис-Эль уныло кивнула, машинально ощупав свое правое ухо — странным
образом эта привычная земная поговорка, которая естественным образом нашла себе
эквивалент и в языке людей этого мира, именно здесь получила вполне себе
реальное основание в виде чутких и действительно острых ушей эльфов. Впрочем,
со всеми этими литературными изысканиями и непростыми, но не срочными вопросами
действительно можно было разобраться позднее. Пока же следовало что-то решить с
преподавателями, которые накатали пространную телегу на чертову паразитку, в
теле которой теперь приходилось как-то жить. Тарон еще раз пообещал
переговорить со своими подчиненными, попутно попытавшись выяснить, кто именно
был инициатором воззвания и, соответственно, пошел на сговор с родственниками
фьорнэ Моберг.
— Идите. Думаю, вопрос решится уже сегодня. О результатах я вам сообщу
вечером. На тренировке. Вы же не думаете ее пропустить из-за таких мелочей?
Янис-Эль покрутила головой и поднялась. Джоанна встала следом. Обе вытянулись
по струнке, щелкнули каблуками и, получив на то разрешение, отправились
восвояси.
— Ты что-нибудь знаешь про этого пресветлого дора Несланда? — мрачно
спросила Янис-Эль.
— Нет, — Джоанна даже не взглянула на нее, погруженная в собственные,
явно невеселые мысли.
Янис-Эль вздохнула.
— Ты-то чего мрачнее тучи, Джо? Муж приедет? Ну так повидаетесь лишний
раз. Не убьет же он тебя за то, что к тебе какие-то придурки приставать
надумали.
— Да я не поэтому…
Джоанна махнула рукой, вздохнула и ускорила шаги, явно показывая, что хотела бы
остаться наедине со своими проблемами. Янис-Эль навязываться не стала и только,
следуя на расстоянии, проводила свою новую подругу до дверей их общей
комнаты — на всякий случай. Мало ли какие еще чудесные мысли придут в
голову тем шестерым, которых Янис-Эль уже отделала, или каким-нибудь еще «юным
падаванам»? После сама она собиралась все-таки сбегать в город. Меч словно звал
ее.
Старик-оружейник обрадовался своей постоянной посетительнице как родной.
Янис-Эль вежливо поклонилась, здороваясь, и по заведенной традиции попросила
разрешение вынуть из витрины «свой» клинок.
