Пятничная я - страница 31

— Что-то ты сегодня смурная какая-то, юная эльфа. Слышь, остроухая, у тебя что-то случилось? М?

Янис-Эль кивнула. Говорить о скором и, похоже, неизбежном замужестве и о проблемах в Академии не хотелось.

— Да ладно! Какие твои годы? Вам, эльфам, такой век длинный богами отпущен! — старик участливо заглянул Янис-Эль в лицо. — Все перемелется, мука будет. Ну хочешь, я тебе на игрушку эту хорошую скидку дам? А то сегодня какой-то хмырь из ваших, долгоживущих, мечом твоим очень сильно интересовался. Думал даже — купит, но он что-то прикинул и сказал, что через пару месяцев придет, когда один вопросик финансовый решит.

Янис-Эль перепугалась. Что-то подсказывало, что старик ни разу не врет, хмырь действительно был и на самом деле показался оружейнику серьезным покупателем. Сердце в груди заколотилось. Янис-Эль мотнула головой. Нужная сумма у нее была. Ну почти. Не хватало совсем немного. Еще бы буквально та самая пара месяцев, про которую как раз говорил и тот, второй покупатель, еще бы совсем немного, и она бы заработала недостающее. Правда, если бы она заплатила за меч, ее контора осталась бы без гроша, да и она — с голым задом. С одной стороны, ничего, заработает еще, а в столовой теперь бесплатно кормят, но с другой… Да и чего рассуждать, если все равно не хватает?

В самом начале деятельности ее сыскной конторы у Янис-Эль возникла естественная мысль — искать клады. Но ничего у нее из этого не вышло. Все-таки ей нужна была какая-то «привязка», что-то конкретное, за что она могла зацепиться. Сказочный вариант «пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что» — не проходил, как ни тужься. А вот если появлялся клиент и описывал или конкретное место, или не менее конкретную вещь, все находилось сразу, почти без усилий.

После того, как ей удалось при помощи своего дара найти Джоанну, Янис-Эль решила браться и за поиск пропавших людей. И первый же клиент, который додумался принести ей портрет пропавшего родственника, ушел совершенно удовлетворенным. Янис-Эль легко сумела почувствовать местонахождение сына безутешной благородной доры. Паршивец загулял с приятелями и совершенно забыл предупредить мать о своих планах. Он был давно и плотно пьян, но жив-здоров. Дора расплатилась щедро и ушла вся в слезах, а Янис-Эль потом еще долго хандрила, ворочая внутри себя что-то мутное и тяжкое. В рамках старой пословицы «что имеем — не храним». Этот молодой дурак имел мать и других близких ему людей, но так легко и бездумно заставлял их страдать… Янис-Эль была одинока, и как дорого она бы сейчас заплатила, чтобы рядом оказалась хоть одна живая душа, которой была бы небезразлична…

Старый оружейник тоже был одинок. Его жена и дети погибли во время урагана, в который попал корабль с семьей мастера Ноймайера на борту. Только старик и спасся… Янис-Эль поежилась. Ее глаза невольно пробежались по портрету, который висел на стене за конторкой. Молодая женщина с детьми. В центре сам мастер Ноймайер — тоже еще совсем не старый, лет пятидесяти, представительный и, главное, счастливый…

Янис-Эль подошла поближе. Что-то… Что-то такое… Она присмотрелась внимательнее, при этом привычно погружаясь в себя, перебирая окружающий мир так, словно он был огромной арфой, а Янис-Эль аккуратно трогала пальцами его туго натянутые струны… И одна из них вдруг отозвалась чистым высоким звуком. Янис-Эль распахнула глаза и уставилась на маленькую девочку, что сидела на коленях у погибшей супруги мастера — рыженькую и улыбчивую. Крошке на картине было всего года два от силы — возраст детей Янис-Эль, сама никогда с ребятней ничего общего не имевшая, определяла плохо. Но одно было совершенно ясно — в отличие от всех остальных на полотне, за исключением самого Ноймайера, только она светилась каким-то внутренним светом, только она… звучала. Струна задрожала, Янис-Эль потянула ее на себя, вновь прикрывая глаза… Перед глазами замелькало словно что-то вроде видеопутеводителя — дороги, улицы, дома, дверь… И тяжелый кованый молоток в виде волчьей морды у нее в центре…