Мир замер на миг, а потом началось нечто.
Янис-Эль закружил водоворот таких эмоций, что под конец ее уже стало
мутить — как после целого дня, проведенного вниз головой на американских
горках. Недоверие и жесткое отрицание, робкая надежда, восторг… Марика рыдала,
старик Ноймайер дрожал, вздыхал и только сжимал пальцы на руках дочери, которая
говорила и говорила…
— Я только несколько месяцев здесь, отец. Я часто переезжала, словно что-то
тянуло меня в путь всякий раз. Меня тогда, после крушения, подобрали
рыбаки — каким-то чудом я не утонула вместе со всеми. Наверно, кто-то в
последний момент положил меня в деревянную бадью для стирки. И она осталась на
плаву, когда корабль утонул… Семья, которая меня нашла, отнеслась ко мне
по-доброму. Как к подарку морских богов, ведь своих детей у них не было. Так
что я росла в тепле и ласке, отец. Но когда я вошла в подростковый возраст, во
мне что-то стало меняться. Местная ведунья определила во мне дар к магии и
сообщила об этом властям. Магов рождается мало, и каждый ценится на вес золота.
Меня забрали из дома и отвезли в столицу, обучать магии. И вот как раз перед
отъездом отец… — Марика печально улыбнулась. — Ну то есть тот добрый
человек, что вырастил меня, рассказал, как я появилась у него в доме… И отдал
вот это.
Марика подхватилась, торопливо сбегала на второй этаж своего небольшого домика
и вскоре принесла шкатулку, в которой старый Ноймайер со слезами на глазах
обнаружил ветхие детские вещички и медальон. Глянув на него, старик все-таки
заплакал. Последние сомнения развеялись…
В итоге на тренировку к Тарону Янис-Эль бежала бегом, обгоняя скачущих в том же
направлении саримов и повергая их седоков в шокированное изумление, а по бедру
ее тяжело бил меч в темных кожаных ножнах… Тарон встретил ее хмурым
взглядом — Янис-Эль все-таки опоздала, но увидев, что та дышит, как все
тот же сарим, но насмерть загнанный, немного смягчился.
— Откуда это вы так бежали?
— От оружейника мастера Ноймайера, пресветлый дор, — Янис-Эль
согнулась и уперлась руками в колени. Стоять прямо было невозможно — в
груди жгло, в боку кололо.
— Вы знаете старика, юная фьорнэ? — Тарон удивленно вскинул брови.
Янис-Эль кивнула. Говорить нормально у нее по-прежнему не получалось.
— Откуда?
— Я ходила к нему… Долго… А сегодня купила у него меч. Вот.
Янис-Эль не могла не похвастаться своей покупкой. Но Тарон лишь мельком
взглянул на оружие, которое Янис-Эль дрожащими пальцами отстегнула от пояса, и
лицо его омрачилось.
— Странная штука — жизнь, — меланхолично сказал он и отошел в
сторону, автоматически начиная растирать своей единственной рукой то, что
осталось от второй. — Старик сказал мне, что клинок сам найдет себе
хозяина. Но я никогда не думал…
Тарон покачал головой и остановился спиной к Янис-Эль. В голове у нее тут же
всплыло то, как старый оружейник всегда реагировал на вопросы о том, откуда у
него взялся такой редкий и дорогой меч… Неужели, клинок когда-то принадлежал
дору Тарону? Поколебавшись, Янис-Эль озвучила этот свой вопрос, глядя в
напряженную спину главы Академии. Тот кивнул. А после очень долго молчал.
Янис-Эль боялась дышать, понимая, что момент для Тарона, судя по всему, очень
сложный. Что же связано для него с этим оружием, если такой человек, как он, на
него даже смотреть не может? Словно подслушав ее мысли, Тарон заговорил:
