Язычок замка вежливо щёлкнул. Егор замер столбом, мурашки шевелились под свитером. Ленка усмехнулась, отодвинула от себя тарелку, вилка звякнула о фарфор.
– Ну что, мать, мириться будем? – просил Егор нагло.
– Иди умойся, – ответила она.
* * *
Продавленный диван с трудом их уместил. Катькина кукла висела в изголовье кверху ногами. Листы ватмана, карандаши, стоптанные тапки мозолили глаза, разметалась одежда. Со стола наполовину сползла скатерть. Под её складками лежала перевёрнутая тарелка, разбежались веером рыбьи кости. Балансировал на самом краю чайник в компании одинокой чашки.
Егор слез с дивана, запрыгал на одной ноге, надевая трусы. Ленка подтянула колени к груди, укуталась покрывалом по самые глаза.
– Мать скоро придёт, – напомнил Егор.
– Она тактичная, – усмехнулась Ленка. – Боишься?
– Стесняюсь, – признался Егор, сел рядом и приобнял Ленку, она положила голову ему на плечо – «пружинки» защекотали Егора.
– Она час с соседкой проговорит, – сказала Ленка вполголоса и, выдержав паузу, неожиданно спросила: – Горе, у тебя мечта есть?
– Нет.
Ленка отстранилась:
– Я же серьёзно.
Егор заулыбался, поворошил её волосы.
– И я серьёзно. Нет у меня мечты, Ленок. Помню, была, но вот какая… Забыл. Может, космонавтом стать? Или продавцом мороженого? Хотел к тебе вернуться, к морю увезти. Чтобы белый домик с заборчиком и море… Нужен тебе этот юг? И мы ему не нужны, стрёмно там – стреляют. Не знаю, Чекуряшка… Живу пока, а там поглядим.
– Страшно так.
– Скучно, Лен. Скучно, но ни фига не страшно, – он громко чмокнул Лену в щёку.
– Бес слюнявый, – она вытерлась краешком покрывала, устроилась удобнее под его рукой, мельком оценила время по настенным часам. Секундная стрелка тяжело поднималась вверх, отбивая остатки минуты, перевалила «двенадцать» и зацокала вниз… Ленка сонно спросила: – Горе, знаешь, почему тебя бабы любят?
– Меня? – удивился Егор, искоса взглянул на Ленку: дрожат закрытые веки, губы лениво шепчут.
– Ты мило не умеешь врать.
– Честный – это да! – обрадовался он.
– Не-а, Горе, врёшь постоянно, но трогательно неуклюже…
Они ещё долго сидели, глядя, как солнечный зайчик подбирается к трещине на стене. Убегали минуты.
– Ты точно в Москву не поедешь? – сквозь дрёму спросил Егор.
– Нет, – прошептала она. – Тебя, болвана, жалко – пропадёшь без меня.
– Мать Тереза, – усмехнулся Егор.
– Прикладывайся к титьке – хоть и не четвёртого размера…
– Ах ты похотливая сучка! – он сделал попытку пробраться под покрывало, Ленка завизжала. В дверь еле слышно стукнули, потом ещё. Лена прикрыла ладонью рот и вопросительно посмотрела на Егора.
– Спалились! – развеселилась она.
– Катька! – прошипел он. Неуклюже соскочил с дивана, на ходу надел футболку.
– Ма! – раздалось из-за двери. – Ма! Можно мне куклу взять? Ну, ма! – грохнули о дверь резиновые сапоги.
Егор оглянулся в глубину зала, Ленка топталась в центре комнаты, собирая одежду. Покрывало постоянно сползало с плеч, она поправляла его и тут же упускала, стоило нагнуться за очередной частью дамского туалета. Она пнула ногой недоступный бюстгальтер и, как смогла, скрылась с поля зрения. Егор открыл дверь, пропустил Катьку в прихожую. Девочка деловито оглядела брата – Егор переминался с ноги на ногу. Шерсть на голых ляжках встала по стойке смирно. Футболка краем зацепились за резинку трусов.
– А где ма? – поинтересовалась Катька.
– У тёти Лиды, – ответил он и поспешил уточнить. – Тебе какую куклу?
