– Я бы попросил внимания, – возвысил голос председатель Союза журналистов. – Авторы письма настоятельно требуют, чтобы мы разобрались в этой ситуации и защитили всеобщего любимца коллектива Николая Анатольевича Гурова от нападок новой власти, нарушающей закон о средствах массовой информации и конституцию России…
Председатель союза заглянул в письмо и поправился:
– Так, по крайней мере, написано в этом документе.
– Что ж, разберемся, – подал голос кто-то из присутствующих.
– Сделать это просто, – вновь перехватил инициативу глава союза журналистов, – так как у нас на заседании присутствует лично председатель государственной телерадиокомпании.
Председатель компании встал и, откашлявшись, начал:
– Думаю, зря вы решили разбирать это письмо. Все, что сейчас происходит в стенах областного радио, является внутренним делом телерадиокомпании.
– Мы получили письмо и обязаны на него отреагировать.
– Тогда понятно. Но дело в том, что ни о каком увольнении кого бы то ни было вопрос не стоял в принципе. Имеются планы переместить Николая Анатольевича Гурова на другую должность: не менее значимую и также хорошо оплачиваемую. Но это, повторяю, внутреннее дело компании.
– Тогда вопрос закрывается сам собой, – председатель союза добавил чуть торжественности в голосе. – И внеочередное заседание местного отделения Союза журналистов России можно считать закрытым.
Присутствующие стали подниматься со своих мест.
На выходе председателя телерадиокомпании с нетерпением поджидала Наталья Романенко.
– Ну как, отстояли Николая Анатольевича?
– В машине скажу. Пошли быстрее, я тороплюсь.
Председатель на самом деле торопился. Ему надо было как можно быстрее отчитаться по заседанию перед Раскатовым и, что немаловажно, получить в бухгалтерии рекламную премию.
– Ну как? – взялась за свое в «Волге» Романенко.
– Все прошло прекрасно! Я выступил перед присутствующими с, прямо скажу, пламенной речью и потребовал, чтобы союз журналистов безотлагательно принял меры по защите Николая Анатольевича от антиконституционных действий областной администрации. Думаю, что заседание журналистов прошло не зря, – вдохновенно врал председатель.
– Когда же они будут принимать меры?
– Не знаю. Все, что зависело от меня, я сделал. Дальше дело за ними.
Романенко удовлетворенно хмыкнула.
Объективности ради, надо заметить, что день для председателя вышел тяжелейшим. Дурацкие собрания, звонки руководству области, всякая суета, необходимость врать больше обычного… Поэтому, получив рекламную премию, председатель решил прогуляться пешком – пройти через парк прямо к своему блатному дому, где давали квартиры в свое время только тем начальникам, которые били все рекорды подхалимажа, стукачества и беспринципности.
В любом городе есть десяток домов старой постройки, поражающих своей массивностью, респектабельностью и роскошью. Думаете, там даже в старое время жил хоть один простой учитель, работяга или рядовой коммунист? Да, никогда такого не было! Квартиры в таких домах получали крупные начальники, особо преуспевшие в коррупции, воровстве и подхалимаже. Еще там жили крупные начальники НКВД, собственными руками расстрелявшие десятки честных людей. Если изредка в таком доме и селили героя войны, то лишь для того, чтобы показать свой либерализм.
В нынешнее время часть квартир в этих домах была перекуплена новыми русскими, в основном тоже имеющими родственные корни с партийной и репрессивной номенклатурой. Ничего не изменилось.
