Дом, в котором жил председатель тоже строился для партийных жополизов. Но сдан в эксплуатацию он был в начале восьмидесятых, а тогда уже, даже если очень хотели, все равно не могли строить так хорошо, как в свое время это делали пленные немцы. Поэтому и вышел он какой-то негармоничный: большие коридоры – но маленькие комнатки, огромные лифты – но узкие лестничные пролеты, паркет на полу – но поразительная по своей неудовлетворительности звукоизоляция. Более того, дом пытались воткнуть как можно ближе к центральной площади, где и так максимальная плотность застройки. Поэтому ни о каком скверике во дворе не могло быть и речи. Только помойка от соседствующего ресторана.
Номенклатура всегда славилась безвкусицей. Вполне понятно, почему тогда квартиры в этом доме ценились очень дорого.
Выходя из своего кабинета, председатель сделал вещь, за которую потом благодарил самого себя очень долго. А именно, деньги, полученные за рекламу, которой сам он никогда не занимался, оставил в кабинете, положив в свой личный сейф. После этого дал несколько инструкций секретарше, вышел с территории телерадиокомпании и направился через парк.
Желтые листья остервенело осыпались с деревьев, намекая на предстоящую зиму. Председатель шел по тропинке и шумно пинал листья, размышляя о тяжелой и неблагодарной участи, выпавшей на его долю. Поэтому, он удивился, когда без единого звука перед ним вырос невысокий мужик в клетчатой кепке, вареной джинсовой куртке, шерстяных штанах и массивных ботинках.
Незнакомец вытащил из кармана удостоверение персонального пенсионера и просительным голосом произнес:
– Помогите ветерану психиатрических лечебниц, инвалиду по призванию.
Председатель попытался отодвинуть настырного незнакомца, но тот будто врос в землю. Голос наглеца в клетчатой кепке стал плаксивым, с какой-то визгливостью:
– Я ведь знаю, ты сегодня получил рекламную премию и готов со мной поделиться.
– Никакой премии я не получал, – по привычке соврал председатель, заодно оглядываясь по сторонам в поисках подмоги. Но никого, как назло поблизости не было.
Незнакомец внезапно заговорил доверительным тоном:
– Я никому не скажу, что у тебя много денег. Свинья не выдаст – кошка не съест. Мы поделим денежки поровну, и это будет нашей маленькой тайной.
– Пошел вон! – выкрикнул председатель и замахнулся на незнакомца.
Он отнюдь не был трусливым человеком, если происходящее не касалось его личной карьеры. Трусил и лебезил он только перед вышестоящим начальством, да еще перед теми, кто мог этому начальству на него накапать. Мужик в клетчатой кепке не подходил под эти категории.
Председатель хотел ударить незнакомца, но в последнее мгновенье спохватился, так как тот достал из кармана металлический крюк для подвешивания мясных туш.
– Богатство скрыть легче, чем бедность, – раздался голос за спиной у жертвы.
Председатель оглянулся. Сзади стоял высокий очкарик в зеленом плаще.
– Вот я и говорю, Вадик, что делиться надо, – мужик в кепке сказал это миролюбиво, что дало председателю слабую надежду.
– У меня сейчас с собой нет денег, но я могу поделиться потом, когда у меня при себе будет нужная сумма.
– Вот опять он врет, – возмутился Вадик. – В чем необходимость постоянно врать ни в чем не повинным гражданам? Ты ведь сегодня получил рекламную премию! Получил ведь?
– Получил, – сознался председатель, – но с собой у меня ничего нет.
