Стена напротив прогнулась внутрь зала, но не обрушилась. Она просто… изогнулась, как лист бумаги под каплей воды. Пол под ней вздыбился в неестественную волну, застывшую в движении. Воздух загустел, стал вязким. Элда почувствовала, как время вокруг неё замедлилось. Движение руки к лицу, чтобы стереть кровь с губ (когда она успела пораниться?), заняло вечность. Каждый миг растягивался, наполняясь леденящей детализацией: каждая искра от короткого замыкания, каждая пылинка, пляшущая в красном свете, каждая морщинка ужаса на лице Лейфа.
– Не может… быть… – прошептал Лейф, его голос растянулся, стал низким, как замедленная запись.
А потом время рвануло вперёд. С такой скоростью, что Элду отбросило назад, как тряпичную куклу. Она ударилась спиной о стену. Боль пронзила тело, но была почти не важна. Важно было то, что она увидела.
Лейф вскочил. Не медленно, не осторожно. Он взорвался движением, словно его перемотали вперёд. Его глаза дико метались.
– Надо бежать! – его голос прозвучал слишком высоко и быстро, как ускоренная плёнка. – Наверх! В шахту лифта! Это единственный путь! Быстрее!
Он рванул Элду за руку. Его пальцы обжигали холодом. Они понеслись сквозь оперзал – мир мелькающих теней, плавающих осколков и дрожащих стен. Гравитация играла с ними, то прижимая к полу, то ослабляя хватку, заставляя делать невероятно длинные прыжки. Звуки доносились обрывками – то замедленные до рокота, то ускоренные до писка. Время текло неровно, судорожно, как кровь из перерезанной артерии.
Они ворвались в шахту грузового лифта – массивную бетонную трубу, уходящую вверх, к поверхности. Здесь не было красного света. Здесь царила полутьма, разорванная редкими аварийными фонарями где-то вверху. Воздух пах пылью и страхом.
– Лифт не работает! – закричал Лейф, тыча в тёмную панель управления. – Лестница! Там! – Он указал на узкую металлическую лестницу, змеившуюся вдоль стены шахты в кромешную тьму наверх.
Они бросились к ней. Элда схватилась за холодные перила. И тут Лейф замер. Он стоял на первой ступеньке, спиной к ней. Его тело напряглось, как струна.
– Лейф? Что? – Элда обернулась.
То, что она увидела в дальнем конце шахты, заставило её кровь застыть. Воздух там… сверкал. Не светом, а чем-то иным. Как будто сама пустота была усыпана мириадами микроскопических, мерцающих трещинок. И эти трещинки сходились, формируя… форму. Очертания человека. Нет. Очертания Торсена. Его размытый, мерцающий призрак, собранный из сияющих сколков реальности. Его безликое лицо было обращено к ним. Он не шёл. Он дрейфовал, как призрак, скользя по бетону шахты, оставляя за собой след из мигающих, исчезающих трещин. Его рука протянулась в их сторону – не чтобы схватить, а словно указывая путь… в никуда.
– Нет… – простонал Лейф. – Он вернулся… Он везде… В петле…
Петля. Слово прозвучало как приговор. Элда поняла. Торсен не просто исчез. Он попал в ловушку. В петлю времени и пространства, где его существование растянулось, размножилось и теперь возвращалось обрывками, как эхо катастрофы. И это эхо двигалось к ним.
– ВВЕРХ! – завопила Элда, толкая Лейфа в спину. – БЕЖИМ!
Они полезли по лестнице, как одержимые. Металл звенел под их ногами. Темнота сгущалась. Снизу, из глубины шахты, нарастал шелест. Шелест миллионов невидимых трещин, пожирающих реальность. Шелест приближающегося призрака, сотканного из энтропии.
