Таких ей и раньше хватало.
Он протянул руку для рукопожатия, а она ответного движения не сделала.
Стрела обозначил свое разочарование наклоном головы, который напомнил ей крен его крыльев в полете.
– Почему… – Чейз спешила задать важный вопрос до того, как им помешает чуть ли не половина состава Королевских воздушных сил Канады, – почему «Стрикер» оказался у вас?
Взгляд Стрелы стал острее, смех стремительно уходил. Она задела больное место. Отлично.
– Нам не стоит с ними разговаривать, Стрела, – сказал ему в спину его напарник.
– Точно, – добавил Пиппин.
Не отрывая взгляда от Чейз, Стрела проговорил:
– По-моему, после того что мы делали в воздухе, уместно вежливое приветствие.
Он по-прежнему протягивал руку, по-прежнему брал ее на слабо, провоцируя на рукопожатие, а его слова намекали на те чувства, которые она испытала, летая с ним. Поддразнивание и заигрывание. Контакт и выносливость. Доза Маха.
Удерживая его взгляд, Чейз пожала ему руку.
Его обтянутые кожей пальцы сжались на ее перчатке, заставив ощутить напряжение до самого позвоночника и вынудив шагнуть к нему. Его глаза напомнили ей небо на большой высоте. Нет. Они больше походили на тот синий отблеск, который виден у основания пламени.
– Приятно познакомиться, Чейз Харкорт.
Он произнес ее имя уверенно, словно делал это уже много раз.
Потрясение ощутилось как сердечный перебой.
– Откуда ты знаешь, кто я?
– Смеешься? – Его улыбка снова вернулась. Нахальная и широкая. – Я уже много лет умираю от желания познакомиться с Никс.
ЧТО?
Их растащили в разные стороны, не дав ей ничего промямлить в ответ. Толпа канадских военных добралась до двух «Стрикеров», и Чейз чуть ли не силком потащили обратно к ее самолету.
Стало сумрачно: наземная команда развернула громадный камуфляжный чехол, накрывая им «Дракона». Ей стремительно поменяли шины и наполнили бак топливом. Чейз изумлялась скорости наземной команды. Когда она снова посмотрела на Стрелу, его уже вели к «Фениксу».
Он надел шлем и адресовал ей такую ухмылку, что ей захотелось ответить неприличным жестом.
Что она и сделала.
А он шутовски отдал ей честь.
Какой-то офицер с седыми усами наседал на нее, оттесняя к трапу, который подкатили к кабине «Дракона». Обдавая ее мощным запахом кофе, он сказал:
– Ты должна лететь к «Звезде». Немедленно.
– Вы не имеете права мне приказывать, – заявила Чейз, ошеломленная тем, как стремительно все менялось. Фонарь «Феникса» закрылся – и Стрела на большой скорости порулил к ангару.
Увидит ли она его еще когда-нибудь? Она сказала себе, что ей это не важно.
Офицер сунул Чейз в руку лист бумаги.
– Это не мой приказ. Это приказ бригадного генерала Кейла.
Она опустила взгляд на записку – и все ее тело напряглось.
«Немедленно домой. Тебе грозит исключение».
9. Турбулентность: Чувствуй ее, не борись с ней
Чейз не в состоянии была сидеть на месте. Она металась по кабинету Кейла, трогая глянцевитые листья растений и копаясь в вазе со старыми пулями.
Исключение. Это слово, словно резкий боковой ветер, бросало ее от вопроса к вопросу. Почему у канадцев есть «Стрикер»? Почему Стрела знал, как ее зовут? И, что важнее всего, неужели Кейл ее выгонит?
Ей некуда идти. Ему это известно: он знаком с Дженис.
Чейз понимала, что она виновата. Она нарушила приказы, бросила вызов «Фениксу» и совершила посадку за пределами «Звезды». За все это ее по праву могли исключить – но все вели себя так, словно ситуация гораздо серьезнее. Как будто объявлена война. Когда «Дракон» встал в ангаре на свое место, там уже ожидали Кейл и несколько старших офицеров. Кейл взял Пиппина за локоть и увел в одном направлении, а какой-то военный полисмен проводил ее в кабинет бригадного генерала.
