Рассказ кумыка о кумыках - страница 10

, и, наконец, на раздельных землях между всеми кумыкскими князьями жили салатавцы. Впрочем, нельзя сказать, чтоб качалыки, ауховцы и салатавцы [36] были подвластны кумыкам. Князья решительно не вмешивались в общественные дела их и, получив раз в год условную мерку хлеба с дома и несколько баранов со стад, предоставляли им самим ведаться с соседями и с местным начальством во всем том, что до них касалось. Словом, влияние князей на эти общества было только номинальное; сами князья в этом сознавались и, наконец, в 1840 году совершенно его лишились.

Выше было сказано, что первые союзники Султанмута, салатавцы, обитавшие у Саласу и частью в Чир-юрте, составляли сильный класс в своем племени. С прибытием в Андреев их потомков, под именем «сала», эти нимало не лишались своих преимуществ. Потомки Султанмута осыпали их разными благодеяниями, дарили им земли, невольников, оружие и проч. Зато сала обязаны были верою и правдою служить князьям в качестве узденей, не щадя в случае нужды и жизни своей для них. Подобно сала-узденям, князья отличали пожалованием земель и многих других узденей с тем, чтоб они служили им по примеру сала[20].

Пожаловать узденя землею, по благоусмотрению князя, значило поставить его на благородную степень среди народа; но уздень никак не должен был забывать своего князя, обязанность его состояла в том, чтобы сопутствовать князю во всех его поездках и прогулках, охраняя его особу от непредвиденных неприятных случаев. Уздень должен был мстить за смерть своего князя на семье убийцы, а если убийца был князь, то на уздене его, должен был помогать князю в домашнем его быту, уступать собственную лошадь или оружие, если князь попросит. Словом, быть другом княжеским, разделяющим все его радости и печали. Прежние уздени свято это исполняли, но не теряли никогда из виду степени своего к князю отношения, никогда не принимались за черную работу в княжеском дворе. Подобная работа лежала на низших классах, квартал князя составлявших, которые служили из пищи или других видов при кунацкой князя под именем казаков, т. е. бессемейных; равномерно вся черная работа княжеская лежала на чагарах, терекемейцах и холопах. Сесть на арбу узденю, сидеть в присутствии других возле своей жены, входить в кухню почиталось величайшим стыдом. Он и князя сопровождал всегда верхом. Собаки, соколы и лихой конь были товарищи наиболее для него приличные, а безропотное гостеприимство составляло верх его самодовольства. Земли прежних князей давали им возможность держать при себе или на свой счет многочисленную свиту; было чем одарить и узденей, и приезжих гостей. Если у князя не случалось той вещи, какую нужно было подарить приезжему гостю, то он брал таковую у узденя, в чем последний никогда ему не отказывал; зато и сам он получал от князя, без отказа, всякую вещь, которая ему понравится. Хороший уздень без труда мог получить от князя землю, каковой у того в тогдашнее время было в избытке, судя по тому, что тогда обитателей в Кумыкском владении было меньше, нежели теперь, и раздача земли не отягощала ни князя, ни жителей, которым единожды навсегда были указаны достаточные участки, удовлетворявшие все жизненные их потребности. Например, наиболее плодоносная полоса земли, пересекаемая речками Аксаем, Ямансу, Ярыксу и Акташем, до самого Сулака, по подошвам Чеченских, Ауховских и Салатавских гор была разделена князьями в 4-м колене после Султанмута, т. е. около начала XVIII столетия, на участки, по числу княжеских отдельных родов; на каждый из этих участков проведены были из вышесказанных рек канавы, и каждая канава сполосью, ею напалемою [37], назначена была в вечное пользование свободным людям и чагарам за известную, незначительную в пользу князей работу. По этому случаю возле каждого княжеского рода составились особые кварталы, или просто по-кумыкски аулы, из свободных и чагаров для того, чтобы ближе быть к тому роду, на земле которого им назначено было работать. Впрочем, не все кварталы живут теперь возле своих князей, обстоятельства заставили их между собою перемешаться, но каждый кумык, где бы он ни был, помнит своего родового князя и во время работ знает, куда обратиться.