От того, как мы сейчас выступим, будет зависеть наша с вами жизнь на ближайшие четыре года – следующий олимпийский цикл.
Это ваши стипендии. Возможность покупки новых лодок и вёсел. Нам нужны и хорошие тренажёры. Я уж не говорю об экипировке.
А самое главное – это возможность выезжать на сборы.
В нашем городе на воде – морской столице России – увы, готовиться толком сейчас негде. Это исправить мы объективно не можем, по крайней мере, в ближайшие несколько лет. Мы работаем над этим.
Нам остаётся ездить на сборы, чтобы мы могли как следует готовиться. И в следующем году выглядеть не хуже, чем в этом. А лучше – ещё лучше.
Для выездов на сборы нужны деньги. И деньги немаленькие.
И ещё. Только вы сами можете сейчас отстоять честь нашей с вами Федерации. Нашу с вами честь. И это не просто громкие фразы.
Да, кто-то нас бросил, поехал за лучшей жизнью.
Я считаю, мы должны доказать – всем, и в первую очередь себе самим: что мы не так себе. Что мы можем – и будем – выступать достойно.
Что мы сильны.
Это можете сделать только вы.
Я не могу сесть в лодку и проехать гонку за вас.
…Все молча слушали. Молча и внимательно. Ловили каждое слово.
Все любили Степаныча. И хотели нравиться – чисто по-человечески – именно ему. Все знали, что он очень добрый и лёгкий в общении человек. И – справедливый.
Весёлый, любит пошутить по-доброму, хоть с тренерами, хоть с юными спортсменами. Хотя в глазах его, где-то в глубине, притаилась грусть.
Почему-то именно его одобрительное слово было самым важным и дольше всего помнилось. И – именно после его краткого похлопывания по плечу каждому хотелось пойти – и сразиться со всеми, пусть даже с самыми грозными и титулованными соперниками.
И всех победить.
А ещё – все ребята знали, что он болеет за них всей душой.
И что кроме спорта у него больше ничего нет.
Его жена внезапно бросила его уже давно, и забрала сына; тут же вышла за какого-то бизнесмена и уехала жить в другую страну.
А они все – и были его детьми. Он возился с ними, воспитывал – исподволь и ненавязчиво. Проводил с ними почти всё своё время.
Больше, чем может спортивный чиновник.
И уж гораздо больше, чем должен.
Собрание подошло к концу.
Все поднялись со своих мест и направились к выходу.
Вдруг дверь открылась и на пороге возник парень в кофте сборной России.
Застыв на секунду в дверях в позе Аполлона, вновь прибывший одарил всех лучезарной белозубой улыбкой на смуглом лице. Уверенно шагнул к Степанычу и протянул ему руку.
Степаныч тоже улыбнулся и ответил на рукопожатие.
И повернулся ко всем:
– Ребята, вы, конечно, уже знакомы. Не раз вместе гонялись на соревнованиях. Поэтому долго представлять не буду, просто напомню: это Андрей Железняк, член юношеской сборной команды России. Он согласился усилить нашу команду. Все сроки выдержаны, переход уже оформлен официально. Сам он москвич, но здесь у него живёт бабушка. Так, Андрей?
– Двоюродная, – с готовностью уточнил тот.
И, улыбнувшись ещё лучезарнее, обвёл всех глазами.
Все продолжали стоять у выхода – новенький загораживал проход; протискиваться мимо – значит, невольно задеть его, да и выходить молча, прямо сейчас, было бы совсем уж невежливо… Все стояли и чего-то ждали.
Степаныч, молча улыбаясь, посмотрел на новичка. И спросил:
– А Олимпийский чемпион Ян Железняк – тоже в байдарке, как и ты – случайно, не твой родственник?
– А это уже от меня зависит! – тут же нашёлся тот. – Вот стану тоже Олимпийским чемпионом – тогда он сам меня в родственники запишет!
