– Господин Букашкин, с вами говорят из больницы. Мы ищем вас уже второй день. К сожалению, с вашей женой несчастье.
– Какое? – голос у Егора тусклый, безжизненный.
– Скончалась от потери крови. Вы навещали её позавчера?
– Да.
– Милиция интересуется, как к ней попали режущие предметы. И вам будут задавать эти вопросы.
– Понял. Я принёс ей апельсины. И больше ничего.
– Естественно, мы же не первый год вас знаем.
– Сейчас приеду.
Повесив трубку, Егор стоит несколько минут неподвижно, но потом… Потом закрывает лицо руками и кажется, что плачет, но нет – он смеётся. Смех переходит во всхлип, затем в икоту. Затем в хрип:
– Спасибо тебе, Господи! Я тебе поставлю сто свечек, двести, тысячу! «Да святится имя твое, да приидет…»!
70. Интерьер. Дача Звягинцевых.
Кутаясь в пушистый халат, распатланная, совершенно не похожая на себя Любаша. Она сидит на высоком табурете возле стола, в кухне, и тупо смотрит в одну точку. Входит Ксения, на волосах мелкие капли дождя.
– Снег пошёл, – безликим голосом, без вопроса произносит Любаша.
– Ну, до снега пока далеко. Дождь, не дождь, влага висит в воздухе.
– А – а… – такая волчья тоска в голосе.
– Вы завтракали?
– Нет, кажется.
– Сейчас я вам что-нибудь сварганю
– Спасибо. Не хочу.
Ксюша надевает фартук, возится возле плиты, ставит сковороду. Жарит что-то и шкварит. Подаёт на стол. Рядом с тарелкой кладёт миниатюру, завёрнутую в холщовую тряпочку.
– Приятного аппетита, – говорит Ксюша. Садится напротив Любаши.
– Что это? – замечает холщовый пакет Любаша. Разворачивает. – Какая прелесть! Неужели мне?
– Конечно.
– За что?
– Просто так.
– Мне не подарки надо дарить, а…
– Бросьте, не разнюнивайтесь, – жёстко произносит Ксения, – и вообще нечего себя жалеть.
Слезами наполняются глаза Любаши.
– Ну-ну, без соплей, пожалуйста! Мы с Рахилью этого не любим!
– Всё пошло наперекосяк. Вы читали статью про нашу фирму, вчера напечатали в трёх газетах?
– Не буду и вам не советую.
71. Натура.
Двор дачи. Подъезжает машина Сергея. Распахиваются ворота. Сергей выходит из салона, хлопает дверью с такой силой, что стёкла дрожат. Поднимается по ступеням. Настежь открывает дверь, влетает в дом.
72. Интерьер.
Сергей сдёргивает с себя куртку, бросает на пол, кричит:
– Ты где? Чёрт возьми! Люба!
– Зачем кричишь?
– Немедленно сюда!
– Да что ещё произошло? – Любаша сталкивается с мужем в дверях кухни, Сергей отбрасывает её. Любаша ударяется затылком о стену.
Ксения бросается к женщине, поднимает её.
– Постыдились бы, Сергей!
– Не ваше дело!
– Не моё.
Ксения усадила Любашу на стул в кухне. Сергей мечется из угла в угол:
– Грязные твари!
– Прекрати истерику! – Любаша прикрикивает на мужа. – Всё толком объясни!
Но Сергей не может успокоиться. Ксения наливает стакан воды, протягивает Сергею, он отталкивает стакан. И тогда Ксюша выплёскивает воду ему прямо в лицо. И вместо того, чтобы взбеситься, Сергей неожиданно (даже и для самого себя) успокаивается.
– Представляешь?! Нет, ты понимаешь?! Приехал сегодня на ферму, а там никого! И все ёмкости с духами расколоты! И следа от работниц не осталось! Как же они без документов-то? Без паспортов-то смылись?
– А где хранились их паспорта? – спрашивает Ксения.
– В сейфе.
– И у кого ключи от сейфа?
– У меня.
– А у Егора тоже? – спрашивает жена.
– Да.
– Ну, тогда всё понятно.
– Что тебе понятно? Теперь, после этих статей, после пропажи эссенции мы вылетаем в трубу. Мы – банкроты!
