– Его Мудрость Император Тальконы соизволил принять Вас прямо сейчас. Прошу следовать за мной.
Девушка спокойно поднялась, отряхнула пыль с одежды и пошла следом за начальником охраны, почти чувствуя на затылке дыхание двух гвардейцев, шагающих по пятам. Было любопытно. Она знала царей, королей и императоров только по многочисленным сказкам отца и его же рисункам на детских информблоках.
По дорожке с пластиковым покрытием, глушащим звуки шагов, и обсаженной с боков рабатками из стелющихся цветов, образующих сложные узоры, они, наконец, дошли до дворца. Здание, действительно, поражало взгляд изяществом и великолепием архитектуры. Свернули влево от главного входа и попали внутрь через весьма скромную дверь, за порогом которой стояли двое новых охранников. То ли конвой, то ли почетный эскорт сменился. За поворотом широкого светлого коридора Надежду, с извинениями, тщательно обшарили сканером в поисках спрятанного оружия и лишь после этого пропустили дальше. Строгая простота интерьера была приятна глазу. В отделке дворца присутствовали как пластик, так и натуральные камень и дерево с подчеркиваемой искусной обработкой естественной фактурой каждого вида древесины.
Надежда предполагала попасть в тронный зал, но её ввели в уютную гостиную, где у журнального столика в глубоком кресле сидел седой, немного грузноватый мужчина примерно такого же возраста, как и начальник охраны. Внешность у него была вполне характерней для Тальконы. Свободное голубое одеяние с пелериной отделанной ярко-синей блестящей тесьмой, полностью закрывало ноги. В соседнем кресле слева удобно расположилась изящная женщина. Лицо её с тонкими чертами, даже сейчас, в более чем зрелом возрасте, было красиво. Женщины такого типа до глубокой старости сохраняют изящество и привлекательность. Её платье, также священного бирюзово-синего цвета, вполне скромное на вид, с глухим, высоким, под самый подбородок воротником-стоечкой. На груди две нитки крупного жемчуга. Голову украшал высокий жемчужный венчик-тиара с пятью яркими сапфирами.
Надежда от порога приветствовала императорскую чету быстрым наклоном головы, замерев в парадной стойке, как того требовала форма Патрульного. Молчание затягивалось. Изучающие взгляды скрестились сейчас на ней. Наконец Император спросил:
– Откуда у тебя этот перстень? – в голосе сквозило плохо скрытое разочарование и любопытство одновременно.
– Мне поручили вернуть его Вам, Ваша Мудрость.
– Когда-то я подарил его одной девушке…
– Это была моя мать, Ваша Мудрость. Она погибла два месяца назад, и мой отец тоже. И он попросил, чтоб я вернула перстень.
Говоря это, Надежда смотрела в лицо Императору и поэтому увидела, как болезненная гримаса исказила его черты.
Некоторое время стояло молчание, потом Император спросил довольно глухо:
– Как это случилось?
Пришлось рассказывать.
– У твоих родителей были ещё дети? – мягким голосом, с заметным акцентом в интерлекте, поинтересовалась женщина. Надежда отрицательно покачала головой, но затем вспомнила о правилах приличия, спохватилась и четко произнесла:
– Нет. Рэлла Тальконы.
– Так, это ты родилась в полёте?
– Да, Рэлла Тальконы, я, – ответила девушка, про себя благодаря инструктажную лекцию. По крайней мере, она теперь знала, как нужно правильно обращаться к Императорской чете.
– Тогда у тебя должен быть амулет.
Надежда подняла руки к шее, спиной ощутив, как нервно дернулись охранники, расстегнула цепочку и показала на ладони свой цветок из синих и зеленых камешков. Начальник охраны взял у неё украшение и поднес Императрице, которая взглянула из его рук, улыбнулась и быстрым жестом приказала вернуть.
