Глава 12. Зов Костра и Призрачный Смех
Запах дыма и жареного мяса становился все отчетливее, щекоча ноздри и вызывая предательское урчание в пустых желудках. Лина двигалась медленно и осторожно, стараясь не производить лишнего шума, хотя под ногами то и дело хрустела предательская стекловидная крошка. Братья следовали за ней на некотором расстоянии, Яр – как всегда, собранный и готовый к бою, Бур – с выражением алчной надежды на лице, а Квит – с опаской, но явным любопытством.
За очередным изгибом каньона им открылась небольшая, почти круглая площадка, словно специально выдолбленная в скальной породе. В центре ее весело потрескивал костер, сложенный из каких-то странных, почти не дымящих веток, которые горели ровным синеватым пламенем. Над огнем, на вертеле из толстого прута, аппетитно шкворчал и истекал жиром внушительный кусок какого-то темного мяса, распространяя вокруг умопомрачительный аромат.
А рядом с костром, спиной к ним, сидела одинокая фигура.
Это был мужчина, судя по широким плечам и копне спутанных темных волос. Он был одет в какие-то лохмотья, отдаленно напоминающие одежду, и, казалось, был полностью поглощен созерцанием огня и приготовлением пищи. Он не оборачивался, не издавал ни звука, лишь время от времени лениво подправлял вертел.
Лина замерла, подав братьям знак остановиться. Ловушка? Приманка? Или, может быть, такой же «гость», как и они? Слишком уж все это было… нарочито. Словно декорации к спектаклю, где им отведена роль зрителей или следующих актеров.
«Эй, мил человек!» – не выдержал Бур, его голос прозвучал слишком громко в этой звенящей тишине. «Не найдется ли у тебя уголька для заблудших путников? А то мы тут, понимаешь, с самого утра…»
Фигура у костра не шелохнулась.
«Бур, заткнись!» – прошипела Лина, но было поздно.
Мужчина медленно, очень медленно повернул голову. И Лина почувствовала, как ледяной холодок пробежал у нее по спине. Лицо незнакомца было бледным, почти восковым, с глубоко запавшими глазами, в которых не было ни малейшего проблеска разума. Пустые, незрячие глазницы, устремленные куда-то сквозь них. А на губах застыла жуткая, неестественная улыбка, обнажавшая слишком длинные и острые зубы.
Это был не человек. Или уже не человек.
«Добро пожаловать… к нашему скромному… ужину,» – проскрипел он голосом, похожим на скрежет ржавого железа. Улыбка его стала еще шире, еще кошмарнее.
И в тот же миг мясо на вертеле зашипело громче, из него повалил густой, черный дым с тошнотворным сладковатым запахом, который они уже чувствовали в портале. А сам кусок… он начал меняться, деформироваться, оплывать, словно был сделан не из плоти, а из какого-то темного воска.
«Что за…» – начал было Яр, инстинктивно поднимая топор.
Но тут незнакомец издал тихий, булькающий смешок. И этот смех, казалось, отразился от стекловидных стен каньона, многократно усиливаясь, превращаясь в хохот сотен невидимых голосов – издевательский, безумный, пробирающий до самых костей. Смеялись скалы, смеялся багровый сумрак, смеялся сам воздух.
У Лины закружилась голова. Это было слишком. Слишком много для одного дня. Она видела, как Бур отшатнулся, его лицо из алчно-радостного превратилось в испуганно-недоумевающее. Квит что-то пискнул и попытался спрятаться за брата, но тот сам был не в лучшем состоянии.
Фигура у костра медленно поднялась во весь рост. Она оказалась на удивление высокой и тощей, почти скелетообразной. Лохмотья едва прикрывали кости, обтянутые серой, пергаментной кожей.
