Откуда слёз людских не видно,
Как вам ступать по сей земле
До сих пор ещё не стыдно?
Развал везде, где бросишь взор.
Страдают всюду наши братья,
А это – только ваш позор
И наши горькие проклятья.
Уж чаша выпита до дна,
Поверьте бывшему солдату.
Россия – нищая страна,
Но всё ж отнюдь не Эмираты.
Богатства в ней такие есть,
Что тем арабам и не снились,
Лишь только б – тут по чести честь –
Разумно всем распорядились.
Найдётся нынче таковой
Вот он и будет наш мессия,
А нет, то носим зря с собой
Мы паспорт с именем Россия.
Плевать на этот аусвайс –
Мужик российский захохочет,
Когда какой-то там Чубайс
Распродаёт страну, как хочет.
Не надо НАТО нас пугать,
Мы все тут пуганы ребята.
От жизни этой убежать
Мы хоть сейчас готовы в НАТО.
У них хоть пенсии дают
Пока ты не отдашь швартовы,
А если и за дело бьют –
Так то ж за дело, мы готовы.
А нас тут бьют за чьи грехи?
За что всю жизнь мы надрывались?
Как были раньше у сохи –
Так и сегодня с ней остались.
Не надо про патриотизм,
Все нищие – космополиты.
Мы победили гитлеризм,
Но… сами оказались биты.
Уйдите! Что ещё сказать
О днях теперь уже прошедших?
Вас долго будут вспоминать,
Как вовремя со сцен сошедших.
Не допустивших до огня,
Что охватил бы всю Россию.
А что касаемо меня –
Готов на нового мессию.
Вот я и кончил говорить
И лишь одно сомненье гложет:
Новый – не лучшим может быть,
Но худшим вряд ли уже может.
15.03. 1997 г
Женщина в подземном переходе
День морозный, при такой погоде
Выгонит не каждый и собак.
Женщина в подземном переходе
Плакала платок, зажав в кулак.
Этот день теперь уже забыли,
А когда-то чтили много лет.
День Советской Армии любили –
Армии, которой нынче нет.
Я спешил. Мы все спешим куда-то,
Когда к ночи ярится мороз.
Помогите матери солдата! –
Вдруг услышал голос полный слёз.
Извините… в первый раз… как стыдно…
И, поверьте, очень нелегко…
Праздник всё же… горько и обидно…
Мне бы хоть на хлеб и молоко.
Вы замёрзли! Я два дня не ела
Ничего, поверьте мне, не лгу,
Всё сидела дома и терпела,
Но сегодня больше не могу.
Переход загаженный, пустынный,
С посвистом гуляют сквозняки.
Ах, какой же день сегодня длинный –
День печали, скорби и тоски.
В этот день мой сын пропал в Афгане.
Про Афган забыли все теперь.
И с тех пор живу я, как в дурмане,
Всё надеюсь – постучится в дверь…
Старший сын мой был рождён в апреле,
В отпуск ехал, только не попал.
Помните, два поезда сгорели?*
Год спустя, как младшенький пропал.
Да, одна я. Муж? Уже далёко.
Умер, когда было шестьдесят,
И теперь лишь в рамках одиноко
Дома фотографии висят.
Я всю жизнь добру детей учила,
В школе, проработав много лет,
Все наши законы свято чтила,
Да не знала, что добра, знать, нет.
Пенсия? Давно уж не приносят.
Сон кошмарный, только наяву.
Как живёшь? – порой соседи спросят.
Ничего, родимые, живу.
Перед ней, как школьник нерадивый,
Я стоял, перчатки теребя,
И за беспредел, в стране творимый,
Виноватым чувствовал себя.
Много ль нужно старого обидеть?
От бессилья хочется кричать.
Лучше бы мне этого не видеть,
Лучше бы такого не встречать.
И просвета к лучшему не видно!
Ждём бесцельно помощи извне.
Оттого ещё сильней обидно,
Оттого и горше всё вдвойне.
Из кремлей, из вольв и мерседесов
Нашей нищеты не увидать,
Там другое в сфере интересов:
Как себе условия создать.
Вынул всё, что было: вот, возьмите,
Тут не так уж много, не богат.
Ну а за бардак в стране – простите,
Хоть я в этом и не виноват.
Шёл домой, не чувствуя мороза.
Свет реклам печально мне мигал.
