Разговор По Душам, или Истории Одной Жизни - страница 4

До дома было двадцать метров, и все время, что меня вели домой, я, плача, умоляла не говорить ничего маме. Вели потому, что я не призналась, что и где у меня болит – было стыдно, ведь я сама прыгнула.

Мамины глаза округлились, когда она увидела на пороге свою семилетнюю дочь в компании представителей закона. Не давая сказать им ни слова, я лепетала, что шла по поребрику и подвернула ногу. Очевидно, мужчины меня не сдали потому, что уж очень жалко я выглядела.

В больнице оказалось, что у меня перелом таранной кости со смещением. До сих пор не могу понять, как я отделалась только этим… Тогда мне, конечно, даже в голову не пришло, чем всё могло закончится.

Правду о своем падении маме я открыла спустя лет двадцать – так мне было плохо от того, что я солгала, а она мне поверила. Несколько лет ходили по знакомым разговоры, что только я могла на ровном месте так сломать ногу.

Та история имела два последствия. Первое – я с тех пор четко понимаю, что со мной всегда все будет в порядке. Ощущение, что я "под крылом" появилось именно тогда, хотя сформулировать его я смогла лишь спустя много лет.

Второе – я абсолютно уверовала в исключительность моей мамы. Но это уже совсем другая история…

Я рассказывала о том, как героически рухнула с крыши. Я уверена, что сила воли, лихачество, дерзость и умение плюнуть на запреты – у меня от отца. В моей жизни его было недостаточно много. Я бы даже сказала – катастрофически мало. И, тем не менее, именно благодаря ему я чувствую, что настоящий мужчина – дерзок, смел, силен, способен на поступок. С умением отвечать за последствия поступка – пробел, но… не мне судить родителя. Самую ценную энергию – энергию любимости и успешности – я раскрыла в себе в тот момент, когда поменяла отчество на отцовское, отказавшись от удочеренности отчимом.

Даже при том, что отца нет рядом – я ощущаю принадлежность к нему в каждом своем действии. Глядя на его фотографии, я знаю, что он гордился бы мной, моими успехами, а на мои ошибки смотрел бы, как на неизбежную девичью дурость, прикрывая по всем фронтам.

Мама для меня – женщина, которая всегда (ВСЕГДА) получает то, что хочет. Что бы это ни было.

Как она получила Мастера спорта СССР по пулевой стрельбе в неприлично юном возрасте.

Как она играючи выигрывала золото раз за разом.

Как она получила папу.

Как потом получила меня (за два дня до собственного дня рождения).

Мама – это уверенность в том, что все делается верно. Именно так «ВЕРно», а не «правильно». Ибо правила – это про социум. А вера – это про внутреннее состояние. Мамино слово – золото. Если она что-то сказала, то она реально верит в это всей душой.

Когда я, семилетняя, лежала в больнице со сломанной ногой, оказалось, что мне неправильно был наложен гипс. Встал вопрос о повторной операции. Я – в слезы. Никакие доводы врачей не действовали: ни то, что буду хромать, ни то, что нога не срастется. Почему они меня уговаривали, уже не помню, я на их месте просто отвезла бы себя в операционную. А мне почему-то было очень важно, чтобы со мной больше ничего не делали… Семь лет, что сказать – логики ноль.

Мама подошла к моей койке, взяла за руку и сказала:

– Ты сейчас успокоишься, тебе сделают операцию, а завтра я заберу тебя домой.

Я сама пересела на каталку. Ведь мама же сказала – значит, решено.

Когда я очнулась от наркоза, я стала ждать завтра. Когда мама меня заберет. Надо мной смеялась вся палата: в субботу никого не выписывают, через день после операции никого не отпускают, приводили примеры, и опять смеялись, убеждали, что просто мама пообещала это, чтобы я успокоилась. Я злилась, что они не понимали – ведь мама сказала. Но где-то в глубине души появился страх – ведь в субботу не выписывают, да еще через день после операции…