– Да, тяжело думать о том, сколько людей вокруг нас страдает от различных душевных болезней, – произнес я.
– Психических, Джереми. И эмоциональных. А души их… думаю, что не менее здоровые, чем наши. Никто не застрахован от того, чтобы оказаться на их месте, – ответил мистер Блэк.
– Давайте откровенно мистер Говард, эти люди абсолютно не сумасшедшие, по крайней мере те две дамы точно. У них небольшие психические расстройства, но безумными их точно не назовешь, разве я не прав? – спросил я.
– Абсолютно правы, Джереми. Но я для того и выбрал столь разных людей, чтобы вы поняли, что пациенты нашей клиники не все такие безумцы, какими их воспринимает общество. Некоторые из них, даже многие из них, очень добрые и милые люди, которые всего лишь немного больны, но они вовсе не те психопаты, носящиеся голышом по дому с топором наперевес, коих нам часто показывают по телевизору. И я хочу, чтобы в первую очередь вы сами осознали тот факт, что безумцами могут являться люди совершенно разных интересов, образования, статуса и образа жизни, что нельзя воспринимать их всех как некий единый и обобщенный образ. Не только потому, что я вижу в нем некую проблему нашего общества, но еще и потому, что это во многом отразится и в вашей книге. Которая, как ни крути, будет построена на ваших собственных мыслях и умозаключениях, – профессор внимательно посмотрел на меня. Намекая на то, что я должен указать в своей книге не только темные стороны его подопечных, но и то, что часто скрывается за этой темнотой: некая боль или травма, заложниками которой они непроизвольно стали, но которая далеко не всегда делает из них уродливое чудовище, являя миру и чистую человеческую красоту.
– Теперь я прекрасно понимаю, доктор Говард, почему вы предоставили мне в числе прочего и такие варианты. Я это все обязательно обдумаю. Более того, я даже планирую побеседовать с кем-то из дам, страдающих от эмоциональных расстройств, – обнадежил я профессора.
– Замечательно, коллега! Так как изначально я видел, что вы хотели получить описание как раз-таки чокнутого маньяка, о взглядах которого будет интересно узнать читателям. Но зачем делать героев из тех, кто и так смертельно болен, лучше дать эту возможность тем, кому это поможет выжить, – подмигнул доктор Блэк.
– Сложно не согласиться, мистер Говард, – улыбнулся я.
– Ну что же, пойдем смотреть следующего кандидата? – профессор снял очки и протер глаза, видимо с возрастом они стали уставать значительно быстрее. Я немного привстал, чтобы увидеть текст в пока еще открытом личном деле Салли Джонсон, и ведь действительно, шрифт набитого текста был очень мелким, и его чтение сильно изматывало глаза.
– Джереми, как вы смотрите на то, чтобы сделать небольшой перерыв? – поинтересовался профессор, продолжив: – Давайте выпьем по чашечке чая? К слову, у меня сейчас есть превосходный пуэр, который быстро приведет нас в чувства, учитывая, что вечер немного затянулся.
– Да, поддерживаю, мистер Говард. Я бы тоже немного передохнул, – согласился я, понимая, что изучение информации о психически нездоровых людях высосало из меня достаточно сил и энергии.
– Судя по времени, моя помощница уже ушла домой, поэтому чаем мне придется заняться самолично, – произнес профессор, вставая из-за стола.
– Я могу вам чем-то помочь, профессор? – из вежливости поинтересовался я.
– Джереми, если не трудно, достаньте, пожалуйста, чайную пару, она в шкафчике, что висит позади вас, – бросил Говард, а сам тем временем вышел из кабинета. Я открыл шкафчик, в котором обнаружил: чайную посуду, какие-то пакетики, возможно с чаем или с чем-то подобным, сложенное полотенце и небольшую аптечку. Я взял две чашки и поставил их на стол, а через мгновение вернулся и доктор, который нес в руках заварник и вазочку с конфетами.
