Взор кряжистой девы мельком глянул в сторону Ульда, за Скавела и барона мечница была тверда уверенностью, а вот за новенького не совсем! Зазря, воин даже не сдерживал драугров, он свирепо прорубался свозь их ряды!
Воины минувших эпох прорывались вперед, полня коридор, но уже не просто беспорядочным валом истлевших в кости драугров, а не иначе проклятыми душами вернув память, они складывали строй в два щита.
Свечение глазниц сливалось в единый морок что разбивало порхание черной стали двуручника под сиплое дыхание!
«Долго ли они смогут стоять здесь? Сколько осилят неупокойников плевавших на раны и усталь?» – мимоходом задумалась дочерь клана выбрасывая клинок вперед колющим выпадом, дабы моментально дернуть обратно на себя рассохшийся щит мертвяка вырывая из изглоданных веками дланей, использовав шипы на конце аки крюк.
Утянутый за щитом мертвяк первый раз хрустнул челюстью от косого с правого локтя, следом обезглавился едва дева, обернувшись вокруг себя добавила с левого сверху, попутно перехватывая меч, а его сосед в строю раздался от последующего инерцией разворота выпада кликом наискось.
– Ууу… Горна жаркое пламя! – утробно взвыла Алира сбившись с ритма от пронзившей ногу боли! В носок сапога вцепился драугр, вернее обтянутый серой как пергамент кожей череп, самозабвенно орудующий гнилыми пеньками зубов!
Товарка кусача уже был подле, занеся топор, отбитый в полете левым наручем, меч верный и прекрасный сызнова брякнул на пол, а правая латная перчатка врезалась под прореженную тленом броду чудом цепляющуюся за челюсть, что от хлёсткого притеснения аж закусила носовую впадину!
– Чертов бобр! – поперёк себя шире мечница пнула закусившей персты головой ближайшего противника подломив ветхие ноги, но грызец только крепче закусил пальчики, второй пинок ушёл в стену и хруст черепка под длинную витиеватую отповедь совпал с хрустом перстов, самых любимых и прекрасных как мыслила Алира, градом ударов локтей и пудовых кулаков расшвыривая чуть не захлестнувших её мертвяков.
Драугры навалились на неё, скопом чуть не погребая под собой, клацая старыми мечами и топорами по наплечниками и наручам воронённой стали, норовя местами вцепиться в плоть зубьями или когтями. Не иначе стая волков, оголодавших плохой добычей, набрасывались на бурого исполина медведя, расшвыривавшего буйной яростью поджарых бестий.
Позади что-то забубнила вельва не иначе на заступничество призывая богов. С лестницы наружу задорно скача по ступеням посыпались останки хольдов по всей видимости Элиот в естестве темной души рвал их, ограждая бусинку.
Ретивые мертвяки подвое повисли на руках, чей-то зев под кромкой волчьей меховой личины, распахнувшись вне всякой меры, обдавая смрадом готов был вгрызться в лицо ражей, на что мечница от души саданула лбом вдвое сбавив в оскале пеньков замяв нос волчий, а после собрав воедино все каки были силы, чуть не рвя жилы стряхнула драугров, хватив от безысходности боевой нож с пояса. Обнажив в голубоватом призрачном свете странную форму изогнутого к низу кончика и небывало прекрасный развод стали алло-чёрный.
Самое крайнее средство в коем Алира истово сомневалась, ведь то проклятье адово, скверны черных прожилок узор, разросшийся по правой могучей длани, сдерживаемый черной сталью и тиснением рун на коже, сгинуло жертвой отца, исчезло, не оставив и шанса суметь пользовать адовой пришедшей из глубин преисподней ковкой. Руку и впрямь ну словно в горн сунули, все жилы скрутило агонией.
